«Вот чёрт», – тихо выругалась Аня. Ей ужасно захотелось развернуться и побыстрее сбежать отсюда, пока малиново-огненная голова её не заметила, но хлопать дверьми было глупо и совсем по-детски, а она уже взрослая баба и должна храбро смотреть своим страхам в лицо.

– Анюта! Тыщу лет не виделись! – протянула бариста, отбрасывая в сторону тряпку и протягивая руки для объятий.

Аня широко улыбнулась и пошла навстречу малиново-огненной голове. Если отвертеться от разговора не получится, надо хотя бы держать лицо и не подавать виду, что тебя что-то смущает.

– Давай, рассказывай, как поживаешь! – Бариста жестом показала на ближайший высокий деревянный стул. Аня отмахнулась – мол, мне некогда – и осталась стоять, положив рюкзак с формой и кроссовками на кожаное сиденье.

– Так чего, говорю, дела-то как? – снова спросила малиново-огненная голова, перекрикивая грохот кофемашины.

– Кручусь, как белка в мясорубке. Заказов полно. Лето, свадьбы, фотосессии… А у вас как?

Бариста что-то ответила, но за пыхтением капучинатора слов было не разобрать, да Аня к ним и не прислушивалась. Ей хотелось побыстрее расплатиться и уйти домой. Она порылась в рюкзаке, попыталась вслепую вытащить кошелёк, заодно выдернула на свет божий розовый спортивный лифчик, смутилась и мысленно обругала себя последними словами.

– На, держи! – Малиново-огненная голова протянула ей бумажный стаканчик. – Картой?

– Картой, картой! – быстро закивала Аня.

Бариста набрала на терминале нужную сумму и положила его на барную стойку. Аня приложила к нему кредитку, дождалась сигнала и готова была уже обрадоваться, что всё обошлось, как вдруг услышала:

– Кстати, видела вчера твоего Василия.

Аня постаралась сделать скучающее лицо, чтобы всем своим видом показать, насколько ей плевать на бывшего и всё с ним связанное, но малиново-огненная голова продолжила:

– Он был с этой своей… – Тут последовал жест, изображающий пышную грудь и узкую талию. – Просидели два часа, выбирали, в каком отеле будут отдыхать в Турции…

Аня почувствовала, что вот-вот вспыхнет. Ей захотелось плеснуть капучино в лицо собеседнице, подхватить сумочку и убежать домой, но надо было держать себя в руках. Она только вздохнула и спросила:

– Слушай, я забыла, а сахар и крышечки у вас где?

Малиново-огненная голова воззрилась на неё недоуменным взглядом: мол, у меня тут эксклюзив, а ты и слушать не хочешь, – и кивнула на стойку у входа.

****

«Только зря деньги потратила», – подумала Аня после первого глотка. Капучино ощутимо отдавал жжёной паклей. Она огляделась по сторонам в поисках урны, не нашла ничего подходящего, на секунду задумалась, не поставить ли стаканчик на асфальт, и в конце концов решила идти дальше. Не хотелось выглядеть свиньёй в чужих глазах. Но и давиться противным кофе тоже не хотелось.

Когда-то давно Аня любила представлять, как идёт по городу с кофе в стаканчике, вся такая лёгкая и воздушная, как героини романтических комедий, и прохожие улыбаются ей, и мир сияет техниколоровыми красками, а где-то за поворотом её ждёт загадочный и прекрасный ОН. Лишних денег на кофейни у неё тогда не было, она училась, подрабатывала и даже отправляла деньги сестре. Та родила в семнадцать, с мужем (родители настаивали на свадьбе) развелась через полгода совместной жизни и с тех пор тянула сына одна. Никакого загадочного и прекрасного на горизонте у Ани тогда тоже не наблюдалось.

И вот, целый брак спустя, она пришла в ту же точку. Денег от работы фотографом едва хватало, чтобы платить ипотеку и кое-как поддерживать гомеостаз, как называла это подруга-биолог. Загадочный и прекрасный, ворвавшийся в её жизнь, как беззаконная комета, унёс за собой в безвоздушное пространство несколько лет жизни, остатки самооценки и машину, купленную на деньги от бабушкиной квартиры.