Дождь усиливался. По дороге пульсообразно заструились грязевые потоки, уносящие опавшую листву и черные змеи кривых сучьев в зияющие овраги. Скрипящие дворники заелозили по толстому стеклу автомобиля.

Водитель возмущенно закричал:

– Если хочешь, можешь идти пешком, как и хотел! Тут километров сорок по дороге. Хотя если напрямик через лесок, то быстрее будет, – он громко засмеялся. – Ну, может, тридцать пять. Если поторопишься, часа за три-четыре доберешься!

Усач скривил рот в злобной усмешке, обнажившей на миг золотые зубы. Олег, все еще сидящий на заднем сиденье, рванулся вперед и с силой тряхнул зарвавшегося провинциала.

– Я сейчас твоему начальству позвоню, понял? Довезешь, куда денешься, – злобно процедил он сквозь зубы.

– Руки убрал! Не повезу, – рявкнул усач, выкрутившись. – Тем более после такого. Если до вечера не выберемся, ночевать я с тобой, мажор, не стану. Вон там, под кустиком, пристроишься. Выбирай любой, их много.

С этими словами водитель что есть сил вжался в рулевую колонку. Дождь тем временем снова усилился. Бушующие под днищем потоки пытались смыть тяжелую машину в сторону глубокого оврага. Олег, не дожидаясь ответа усача, опустил руку в карман и достал телефон.

– Сейчас увидим, будешь или не будешь, довезешь или не довезешь…

Водитель с опаской посмотрел на густой лес, тянущийся вдоль линии горизонта, и воскликнул:

– Убери свой башмак! Тут связь не ловит. Урочище рядом, место глухое, таежное.

– Да пошел ты, – отрезал Олег, набирая номер. – Алло, алло-о-о… Твою же мать, не ловит… Алло! – заорал он, стукнув по панели машины. – Не ловит, скотина, черт! Алло!.. Ненавижу!

Настроение усача вновь изменилось: к прежней злобе добавилась мстительная радость – наконец-то он разом поставит на место всех зарвавшихся юнцов, олицетворением которых для него стал Неверов. Они и жизни-то толком не знают, а думают о себе бог весть что!

Водитель откинулся на сиденье и с усмешкой произнес:

– Не Москва, сопляк. Тут свои порядки и законы. Уже темнеет…

Неверов попытался быстро распахнуть тяжелую дверь машины. Та еле поддалась, словно не желая выпускать его под проливной дождь. Под ногами у Олега разверзлось вязкое месиво из песка, камней и глины. Он осторожно ступил в глубокую лужу и, держа телефон в высоко поднятой руке, устремился к широкому, скрытому от посторонних глаз перекрестку.

Сигнал не определялся. Неверов продолжал медленно, но настойчиво двигаться в сторону леса в поисках малейшего намека на связь. Его обувь и дорогой костюм после этой вынужденной прогулки можно было выбрасывать…

Водитель приоткрыл дверь и закричал сквозь дождь, льющий с неба сплошной стеной:

– Эй, придурковатый, говорю же, связи нет. Толкай давай! Темнеет, пропадем здесь!

Олег обернулся, все еще пытаясь найти намек на возможную связь. Он передвигался к светлеющему между зловещих черных стволов елей дальнему полю.

– Мне связь нужна. Позвать кого-нибудь можно?

Усач покачал головой.

– Пропадем же, говорю, место здесь гиблое. Слушай, – чуть мягче добавил он. – Не зови никого, давай по-тихому уедем, толкни только.

Внезапно на горизонте появилась маленькая черная точка. Неверов подпрыгнул и замахал мокрыми руками.

– Эй, мы здесь!

Но объект пропал так же внезапно, как и появился. Олег опустил руки, тихо произнеся:

– Черт, показалось.

Дождь продолжал рассекать монохромное небо тайги.

– Давай, москвич, – крикнул водитель Неверову, толкавшему зеленый ржавый корпус машины. – Еще немного! Тут, как всегда, все от тебя зависит…

Усач хмыкнул и тихо буркнул:

– Вот теперь узнаешь, какие дороги в России! А то нажрал пузо на харчах-то столичных… Настоящей жизни хлебни!