Максим встал и подошел к бару. Налил виски, сделал глоток и поморщился. Почему дед был так одержим идеей семьи? Особенно учитывая, что сам Вениамин Петрович похоронил жену рано и больше не женился. Возможно, именно в этом и был корень его одержимости – страх, что внук повторит его путь одиночества?

Мысль задела за живое. Дед всегда испытывал его, ставил перед сложными задачами, и Максим всегда их решал. Но в этот раз игра шла не по его правилам.

Взгляд упал на фотографию на каминной полке – единственную в гостиной. Он сам, лет шести, с серьезным не по годам выражением лица, на плечах у деда. Старик улыбается той редкой, искренней улыбкой, которую мало кто видел. На заднем плане – размытый силуэт отца, уже отвернувшегося, уже уходящего.

Максим не помнил, когда заметил трещину на стекле фотографии – тонкую, почти невидимую линию, рассекающую изображение точно между ним с дедом и фигурой отца. Она казалась символичной. "Он выбрал свободу вместо обязательств," – так объяснял дед, когда повзрослевший Максим требовал ответов. "Выбрал мимолетные увлечения вместо настоящего дела. И посмотри, чем все закончилось."

Нет, Максим не собирался повторять путь отца. Ни его предательства, ни его ранней смерти от переутомления в чужой компании, куда тот сбежал от семейного бизнеса. Но порой, в редкие моменты слабости, он задавался вопросом – было ли в жизни отца что-то, чего никогда не было у него самого?

Виски обжег горло. Максим подошел к окну – панорама ночного города, сотни окон, тысячи жизней. Где-то среди них была Алина Соколова. Компетентная, целеустремленная, дисциплинированная. Возможно, идеальный кандидат для решения его проблемы.

Это было бы деловое соглашение, не более того. Контракт с четкими условиями и сроками. Взаимовыгодный для обеих сторон.

Максим снова коснулся перстня с фамильным гербом, повернув его вокруг пальца. Кирилл был прав: даже самая надежная конструкция требует гибкости. А она никогда не была его сильной стороной.

Он достал телефон и набросал короткое сообщение Кириллу: "Найди мне полное досье на Соколову. И назначь стратегическую сессию на завтра. Она должна там присутствовать."

Звонок телефона разбил тишину квартиры. "Вагнер Инвестментс", высветилось на экране. Максим глубоко вдохнул, стряхивая остатки задумчивости. Щелкнул невидимый тумблер в голове, переключаясь в деловой режим.

– Ольховский слушает.

– Максим, добрый вечер! Хоть у вас и поздно, – раздался бодрый голос Йоханна Вагнера. – Надеюсь, не разбудил?

– Ничуть. Что-то срочное?

– Скажем так, важное. Завтра в Москву прилетает наш финансовый директор. Он хотел бы лично обсудить некоторые детали перед финальным подписанием. Ты сможешь выделить время?

Максим быстро перебрал в уме график завтрашнего дня.

– В четыре часа, – ответил он. – Но не больше часа, у меня плотное расписание.

– Отлично! Крайне признателен. – Вагнер выдержал паузу. – И еще, Максим… Ходят слухи, что у вас есть некоторые сложности с наследованием контрольного пакета. Надеюсь, это никак не повлияет на наше соглашение?

Максим почувствовал, как напряглись мышцы шеи – единственная физическая реакция, которую он позволил себе.

– Чистые спекуляции, Йоханн. Все идет по плану. – Голос оставался ровным и уверенным. – До завтра.

Завершив звонок, Максим положил телефон на стол с чуть большей силой, чем требовалось. Если даже Вагнер знает о проблеме, значит, информация уже пошла по рынку. Времени на размышления не осталось совсем.

Максим стиснул зубы, чувствуя, как вспыхивает то самое упрямство, которое Вениамин Петрович одновременно и поощрял, и пытался обуздать.