Такси остановилось у ее дома. Расплатившись, Алина поднялась на седьмой этаж. Ноги гудели от усталости, а в висках пульсировало. Когда дверь квартиры закрылась за ней, она прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол, позволяя себе то, что никогда не позволяла на публике – полное снятие всех масок и защит.

– Твою мать, – прошептала она в пустоту квартиры. – Твою же мать.

Она скинула туфли, поморщившись от боли в натертых ногах. Ремешки оставили красные следы на коже – маленькая плата за идеальный образ. Всё имеет свою цену. Особенно совершенство.

Алина прошла прямиком в душ. Горячая вода всегда помогала думать. Или, по крайней мере, смывала напряжение дня, словно аналогичные психологические процессы запускались от физического действия.

Под струями воды мысли текли более свободно. Предложение Ольховского с деловой точки зрения было… заманчивым. Сама вода казалась теплее при мысли о директорской позиции – должности, которой она заслуживала и которую Крылов никогда добровольно ей не даст. Стеклянный потолок, созданный предубеждениями старика, можно было пробить одним махом.

Но какой ценой? Брак. Даже фиктивный – это всё равно брак.

Мурашки пробежали по коже, несмотря на горячую воду. Струи барабанили по плечам, но не могли смыть нервную дрожь, зародившуюся где-то в солнечном сплетении. Она представила себя в белом платье рядом с высокой фигурой Ольховского, его руку на своей талии, его сухие губы на своей щеке – формальный поцелуй для публики. Образ вызвал странное ощущение в груди – не отвращение, но и не восторг. Что-то смутное, тревожное.

Алина вышла из душа, закуталась в махровый халат и подошла к шкафу. За зеркальной дверцей, в самом дальнем углу, хранилась коробка, к которой она редко обращалась. Детские воспоминания. Фотографии. История.

Снимок её родителей на свадьбе. Мама – красивая, но с напряженной улыбкой, не касающейся глаз. Отец – самодовольный, уверенный в выгодной сделке. Брак по расчету – она из обеспеченной семьи, он с перспективной карьерой. Идеальное слияние активов. Которое закончилось слезами матери по ночам и тихими скандалами за закрытыми дверями.

"Никогда не выходи замуж по расчету, Алиночка. Никогда." Последний совет матери перед её смертью, сказанный с такой болью, что Алина, тогда еще подросток, поклялась следовать ему всегда.

Фотография дрогнула в руках. Алина аккуратно положила ее обратно в коробку, потом передумала и поставила на прикроватный столик – напоминание. Предупреждение.

Она включила электрический чайник. Ей нужен был чай. Крепкий. Возможно, с добавлением чего-нибудь покрепче, но это было бы избеганием, а не решением.

Телефон зазвонил. Вика.

– Ты еще не спишь? – голос подруги звучал бодро, как всегда по вечерам. Жаворонки и совы – их вечное противостояние.

– Какой сон? – Алина налила кипяток в чашку с пакетиком ромашкового чая. Руки слегка дрожали. – У меня был… интересный день.

– Насколько интересный по шкале от "обычная офисная драма" до "апокалипсис"?

Алина мысленно перебрала возможные ответы, но внезапно почувствовала потребность в абсолютной честности.

– Где-то на уровне "меня позвали замуж ради наследства".

Пауза. Такая долгая, что Алина проверила, не прервался ли звонок.

– Ты сейчас серьезно или это твой фирменный черный юмор? – в голосе Вики слышалось неподдельное удивление.

– Абсолютно серьезно, – Алина вздохнула, чувствуя, как от слов вслух ситуация становится еще более нелепой. – Ольховский предложил фиктивный брак. Ему нужно жениться, чтобы получить контрольный пакет компании по условиям завещания деда. Мне – место директора по маркетингу. Чистый бизнес.