– Это не сон. Я настоящая. Ну, не материальная, без физической оболочки, но существую…

– Наверное, лунатизм. Возвращаюсь в постель, – он шагнул назад, запутавшись в проводе лампы.

– Осторожно… – я протянула руку.

Ещё шаг. Шнур натянулся, он споткнулся, упал назад и ударился затылком о дверную ручку. Обмяк у двери без сознания.

Боже, Боже, Боже! Не дай первому человеку, увидевшему меня, умереть из-за дурацкой лампы!

Я скользнула к нему и присела у груди. Она равномерно поднималась и опускалась, крови на голове не было. Похоже, просто шишка. Утром будет в порядке. Но было бы мило и гостеприимно уложить его в постель. Я потёрла руки. Мои навыки перемещения людей заржавели, но сейчас самое время их освежить.

Максим

Я проснулся с лёгкой болью и сильным замешательством. Первая мысль – напился вчера? Но похмелье студенческих лет не вязалось с пульсирующей болью в затылке, а память была ясной. Я точно не пил.

Выполнил утренний ритуал, ступая осторожно. Итак, вчера ночью: стук, странная девушка в коридоре, я не мог её коснуться, она словно скользила, а не шла – даже не спускалась с лестницы, а парила…

На кухне я взял из холодильника пакет со льдом, чтобы снять отёк, и сел в гостиной. Она назвалась привидением. Я думал, розыгрыш, голограмма, но её движения… Может ли шутник владеть такими технологиями? Неважно, это был сон.

Но такой яркий. Ярче, чем сон перед закрытием первого дела, где судья кланялся, а присяжные вытирали слёзы от моей речи. Тогда я проснулся, на 22% уверенный, что это правда.

Сейчас – 24%.

Солнечные лучи лились из окон на задний двор. Утром гостиная казалась невинной и нормальной. Это должно было помочь отделить реальность от вымысла, но чем больше я цеплялся за воспоминания, тем реальнее они казались. Травма на голове доказывала, что я не спал.

И что-то было осязаемым: холод, когда рука прошла сквозь девушку, её голос, странные звуки, статуэтки, менявшие положение ночью.

Я зашёл в коридор. Статуэтка кабана-оленя стояла в идеальной линии с другими. Чувствуя себя идиотом, помахал рукой по лестнице. Пылинки мигали в лучах, но ничего – ни нитей, двигающих предметы, ни голограмм.

Хватит позорить себя. Это сон. Пора за работу и забыть.

Серов прислал цифровые файлы. Я заварил кофе, устроился на диване. Удивительно, но диван, несмотря на вид, был удобным. С ноутбуком на коленях я начал работать.

Тишина и покой оказались не так уж плохи. Я не замечал, как привык к городскому шуму – машинам, сиренам, визгу поездов, приглушённым разговорам. Это успокаивало, но в первозданной тишине было своё очарование.

– Привет.

Я подпрыгнул, чуть не уронив ноутбук. Сердце заколотилось. Девушка-привидение – или голограмма? – стояла у книжной полки. Зелёное платье почти сливалось со шторами.

Она застенчиво подняла руку.

– Надеюсь, не напугала.

Ох, чёрт, нет.

Я зажмурился, сосчитал до шести и открыл глаза. Она была на месте, сложив руки, с лёгкой улыбкой.

– Не обращай внимания, – пробормотал я. – Ты сходишь с ума от безделья. Работай, и она исчезнет.

Работа всегда всё исправляет.

– Хочу извиниться за вчера, – она двинулась, скользя, а не шагая. Ноги двигались, но слишком плавно. – Хорошо спалось? Я не очень умею перемещать людей.

Игнорируй, игнорируй, игнорируй. Я уставился на экран. Его синий свет должен был успокаивать, но я не мог сосредоточиться. Я схожу с ума? Только не это. Мне ещё столько нужно сделать. Я не дам Плевако победить.

Она остановилась у дивана.

– Она не существует, – я потёр глаза. Пожалуйста, исчезни. Но она стояла на месте.

Думай логично. Никакого сумасшествия.