– Ты ведь Лера, правильно помню? – спросил Придыбайло, сжимая крохотную ладонь Духовенской своей огромной грязной и грубой ручищей.

– Правильно помнишь, я даже польщена. – ответила Лера. – Почему ты в трусах?

– Это вообще-то мои домашние шорты.

– Почему ты в домашних шортах? – Лера от холода потерла ладошки.

– Давайте уже зайдем в гараж, там заодно это и обсудите. – предложил Рождественский.

Все трое зашли в гараж. Внутри было очень патриотично – на задней стене висел флаг России, а рядом с ним – портрет президента. Под ними располагались небольшой диванчик и обогреватель, а по всему остальному периметру были развешаны полки с инструментами. С краю стояла тумбочка, на тумбочке – чайник.

– Я в шортах, потому что я живу в соседнем доме, а надевать штаны мне было лень. – Придыбайло недовольно фыркнул. – Ладно, хорош на Путина пялиться, – он указал пальцем в угол гаража. – Вон мое сломанное кресло, это, так сказать, наша отправная точка.

Все трое опустили глаза.

В углу валялось оранжево-черное игровое кресло без крестовины. Оно лежало на боку так, как будто его отпинала стая скинхедов. Придыбайло подошел к нему ближе и перевернул его на спинку.

– Нам надо только эту оторвать… Ну эту, вот эту вот, ну как ее… палку короче. – он показал на газлифт. – Ну и потом нужно еще весь остальной карт построить! Ну мы с Лехой уже примерно придумали, с чего начнем!

Лера пару раз перевела взгляд с кресла на Придыбайло и обратно.

– Отличный старт. – сказала она. – Придыбайло, ты уж извини, конечно, не совсем в тему, но как там продвигается твоя крипта?

– Нормально. – загадочно ответил Придыбайло, отведя глаза в сторону. – Ну только что мне тебе рассказывать, ты все равно ничего не поймешь.

– Куда мне!

Придыбайло поставил чайник. Вдруг раздалась серия стуков по железу, дверь гаража заскрипела и внутрь вошел Алексей Зимовец – последний из волонтеров в этом тяжелом и бессмысленном деле. Зимовец был значительно выше Рождественского, но все еще ниже Придыбайло, был светловолос и коротко стрижен.

Леша любил внезапно исчезать и появляться – он вроде бы близко общался с Рождественским, но нередко мог пропасть на неделю, ни о чем не сказав, а после окончания школы такие случаи особенно участились. Рождественский не знал о нем ничего от слова совсем, кроме того, что он живет в соседней многоэтажке, в двухкомнатной квартире с бабушкой, хотя они вместе просидели за партой не один год.

Зимовец не поступил в университет на острове и был этому безумно рад. Он не скрывал, что ему никогда не хотелось учиться, но попробовать попасть в престижное учебное заведение стоило, чтобы хотя бы испытать фортуну – и он попробовал, но не попал. Теперь же Зимовец учился на электрика в вузе, на вид больше походившем на шарагу – зато до него было каких-то тридцать минут ходьбы.

Зимовец без стеснения ворвался в гараж Придыбайло и пожал всем руки, после чего увидел кресло и скорчил многозначительную физиономию.

– Да что вы все так на него смотрите!? – закричал Придыбайло. – Ну поломалось слегка!

– Не знаю, у него такой страдальческий вид. – ответил Зимовец. – Ладно, ребят, я конфеты принес, птичье молоко! – Зимовец вытащил из кармана куртки, который был глубиной едва ли не с Мариинскую впадину, пачку неоткрытых конфет и поставил их на тумбочку. – Это я на работе урвал, потому что, оказывается, у нас есть день шиномонтажника!

Леша подрабатывал на шиномонтажке, хотя Жене казалось, что еще недавно он имитировал деятельность на автомойке.

Конфеты разобрали сию же секунду.

– Жаль Данил не пришел, и не придет уже никогда. – сказал Зимовец, внимательно рассматривая гаражные полки.