Лучше бы Рождественский действительно стал морячком – в казарме хотя бы учили чистить картошку. «Учеба на острове – престиж!» – говорили они, – «слово «остров» уже давно не ассоциируется с каторгой!»

Выбор, куда пойти после школы, как выяснилось, для Рождественского и всех его друзей оказался во много раз проще, чем выбор пачки чипсов в ларьке, однако, к чему бы он ни приводил – он в любом случае сопровождался горькими слезами или хотя бы унылой меланхолией. Никто толком ничего и не выбирал. Щелчок! – и все они уже где-то.

А что касается друзей Рождественского, начнем с того, что слово «друг» было уж слишком возвышенным, и часто вводило Женю в растерянность. Каждый человек, живущий на планете, под словом «друг» подразумевает что-то свое, а потому настоящая дружба возможна лишь в очень редких случаях. Кто-то с кем-то познакомились в трамвае – и они уже друзья навеки, а кто-то с кем-то общается уже десять лет, но до сих пор ни одному из них неясно, друзья они или все еще знакомые.

Рождественский так и не разобрался, что он считает дружбой, точнее – он запутался в этом понятии, как только отдалился от школьных друзей.

В школьные годы, когда он был еще полон сил и энергии и не позволял себе бухать в одиночестве, Рождественский общался со всеми. Гулял и играл – тоже со всеми. Но настоящих друзей у него было трое – Лера Духовенская, Леша Зимовец, и Данил Шкатулкин.

Духовенская тоже училась на острове, и это было чуть ли не единственным, что спасло Рождественского от одинокой гибели на злосчастном куске земли в океане. Лера училась на лингвистическом, но только первый год, в прошлом году она училась на филфаке, где особенно не ужилась с одногруппницами – они постоянно пытались ее сглазить, но, увы, но сглазить Леру было невозможно – у нее у самой была ведьминская родинка на носу.

Лера была достаточно замкнута и с трудом устанавливала контакты, но всегда говорила, что проблем с коммуникаций не имеет и просто не хочет поддерживать общение с большинством окружающих ее людей. Так что в университете друзей у нее не было. Она училась на лингвистике, куда сбежала с филфака, а коллектив как раз стал одной из причин ее перевода.

Лера выглядела младше своего возраста. Она была худенькой, низенькой и чаще всего заплетала свои длинные черные волосы в две косички, придавших ее лицу еще более детские черты. У Леры были большие светло-голубые глаза и выразительные брови, которые она без стеснения хмурила в оборонительных или нападательных социальных ситуациях.

Когда закончились пары, Рождественский побежал до автобуса. Зайдя в автобус, Женя тут же увидел Леру, у которой тоже кончились пары. Он бросил ей приветливый взгляд и подсел к ней на задние сидения, а она помахала в ответ.

– Рождественский! – сказала она, заулыбавшись. – Ну привет!

– Привет, Лера. – Он посмотрел ей в глаза, и, как это обычно бывает, когда глядишь в глаза близкому другу, тоже расплылся в улыбке. – Как идут дела?

Лера быстро переменилась в лице и поделилась с Рождественским последними новостями: как оказалось, ее отношения с однокурсницами вновь обострились, но не сказать, что ее это слишком заботило. На носу был научный студенческий форум, участвовать в котором Леру склоняла одна из преподавательниц, но та отказывалась, поскольку считала его бессмысленной показушной чепухой. К тому же, что в форуме собирались участвовать многие ребята из ее группы – количество заявок вовсе не было катастрофически мало, и потенциальное участие Леры не несло существенных изменений. И все же преподаватели хотели видеть Духовенскую на форуме – у нее были неплохие шансы занять призовое место. Лере было плевать, но сегодняшний день перевернул все с ног на голову. На фоне очередной ссоры с одной из одногруппниц, продавшей заявку на участие и очень надеющейся победить, Лера тоже подалась в участники ей назло.