Примечательно в этой связи то, что в новейшем законодательстве некоторых демократических монархий (Великобритания, др.) употребляются понятия и «подданство», и «гражданство». А в Японии действующая Конституция (1947 г.), сохраняя монархическую форму правления, вместе с тем связь населения (народа) с государством определяет не через институт подданства, а через институт гражданства (ст. 10 Конституции Японии устанавливает институт гражданства). Как справедливо отмечают специалисты, отказ от института подданства в пользу института гражданства в монархической Японии стал логическим следствием не только формальной, но и фактической нуллификации полномочий монарха. Ведь в соответствии с послевоенной Конституцией император Японии даже не называется главой государства, а лишь «является символом государства и единства народа, его статус определяется волей народа, которому принадлежит суверенная власть»404.

Выше уже указывалось, что в новейшей российской юридической литературе распространено мнение, согласно которому на современном этапе мировой истории институт подданства фактически равнозначен гражданству. Вместе с тем некоторые авторы все же пытаются провести сущностное различие между названными институтами. Так, А. Н. Кокотов усматривает несколько таких моментов. Во-первых, он отмечает, что, как и гражданство, подданство также является правовым состоянием «…принадлежности индивида своему государству. Однако между ними имеется и существенное различие, заключающееся в степени и характере принадлежности. Подданство как институт, присущий государству с республиканской формой правления, означает крайнюю степень принадлежности»405.

Во-вторых, этот автор считает, что более правильным является «различение гражданства и подданства по критерию первичного субъекта власти в государстве», а не «по критерию формы правления (республиканской и монархической». «Подданный наделяется определенным объемом прав, свобод и обязанностей, но не является субъектом власти в своей стране». Главная же отличительная особенность гражданства как индивидуального правового состояния – наличие у лица статуса субъекта верховной власти в составе народа (коллектива граждан).

Рассуждения А. Н. Кокотова представляют научно-теоретический интерес, однако выделяемые автором новые аспекты различий гражданства и подданства значимы для характеристики подданства в период до первых десятилетий XX столетия.

В заключение напомним концепцию соотношения институтов гражданства и подданства, сформулированную классиком теории народовластия Ж. Ж. Руссо, которая, на наш взгляд, интересна и для развития современной науки. Руссо, один из идеологов буржуазных революций, разницу между понятиями «подданство» и «гражданство» понимал своеобразно, не противопоставлял их. Он писал: «Люди коллективно принимают имя народа, а в отдельности называются гражданами, как участники суверенной власти, и подданными, как подчиненные законам государства»406.

Гражданство по критерию государства идентичности может быть дифференцировано на отечественное и иностранное. Отечественное гражданство (или просто гражданство) – это национальное гражданство, предусмотренное законодательством государства, с которым идентифицирует себя человек. Это гражданство, возникшее (приобретенное) в соответствии с законодательством государства (отечества), с которым отождествляет себя индивид. В Европейской конвенции о гражданстве (от 6 ноября 1997 г.) сказано: «Гражданство означает устойчивую правовую связь между отдельным лицом и государством и не указывает на этническое происхождение этого лица» (п. «а» ст. 2 Конвенции)