Данная концепция прослеживается в отечественной доктрине. Так, по мнению В. Г. Елизарова, свобода массовой информации представляет собой комплекс прав, включающий права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять массовую информацию любым законным способом, осуществление которых связано с ограничениями, установленными в соответствии с Конституцией Российской Федерации в той мере, в которой это необходимо для защиты прав и законных интересов других лиц, а также в иных конституционно обоснованных целях ограничений[45]. В данном случае вопрос понимания В. Г. Елизаровым свободы массовой информации как комплекса прав не является центральным, поскольку он уже был рассмотрен ранее. Следует обратить внимание на структурный состав в данном понимании свободы массовой информации. Формулировка «любым законным способом» подразумевает возможность передачи, производства и распространения массовой информации, в том числе и посредством печатной продукции, а это значит, что автор определения включает в состав свободы массовой информации свободу печати. Такой же точки зрения придерживается и С. А. Куликова: «В связи с появлением в мире все более новых средств массовой информации (телевидение, радиовещание) в новейших конституциях свобода печати поглощается понятием свободы массовой информации»[46].

Интересной точки зрения придерживается С. Н. Шевердяев. Комментируя обозначенную ранее норму Всеобщей декларации прав человека о свободе информации, он отмечает, что в ней «речь главным образом шла об обосновании возможности граждан на ознакомление с материалами иностранных газет, теле- и радиопередачами, иными словами эта проблема касалась доступа к иностранным СМИ <…> однако ничего принципиально нового по сравнению с традиционным обоснованием свободы слова и свободы печати в этой модернизированной концепции субъективных правомочий в области информации нет»[47]. Таким образом, по мнению С. Н. Шевердяева, свобода массовой информации по своей сути тождественна свободе печати и отличается от нее лишь большим спектром охватываемых в правовом регулировании средств массовой информации. Именно по этой причине нормы национального законодательства ряда стран, касающиеся свободы печати, не претерпели изменения[48]. Данный вывод, с одной стороны, нисколько не противоречит преобладающей в отечественной теории позиции, конструктивно дополняет ее и на более глубоком уровне раскрывает суть взаимодействия рассматриваемых свобод; а с другой – максимально четко разъясняет зарубежный, в том числе и немецкий, подход к законодательному регулированию содержания свободы массовой информации и свободы печати.

В то же самое время, в Германии нет единого подхода к соотношению свободы массовой информации и свободы печати[49]. Стоит отметить, что в Германии разделяют свободу печати на внутреннюю – свободу журналиста от давления со стороны редакции – и внешнюю – свободу от государственного или экономического давления на прессу извне[50]. Однако для рассмотрения соотношения свободы массовой информации и свободы печати, данное деление значения не имеет. В немецкой доктрине существует несколько подходов к их соотношению. Первый опирается на отсутствие в принципе такой категории, как свобода массовой информации, и утверждает о параллельном существовании нескольких близких, тесно связанных, но независимых свобод: свободы печати, свободы вещания и свободы кино[51]. Основанием для данного подхода является отдельное закрепление указанных свобод в предложении 2 абз. 1 ст. 5 Основного закона