Разумеется, институт и право частной собственности возникли значительно раньше, чем общество пришло к конституционализму и индустриальному этапу своего развития: «…частная собственность – это институт, который наиболее естественно утверждает себя в обществах»^>210. Однако с началом индустриального периода развития общества значение частной собственности и права на нее резко возросло. По справедливому замечанию известного британского историка, философа и социолога А. Дж. Тойнби, мощная энергия индустриализма сконцентрировалась прежде всего именно в данном институте: социальная власть собственника была чрезвычайно усилена^>211. Поэтому хотя круг ее объектов сократился (она стала распространяться только на имущество: ко времени зарождения индустриального общества право частной собственности или его подобия в отношении людей постепенно себя изживали), ее гарантии были усилены.

Данное обстоятельство получило отражение в первых же актах конституционной значимости: право частной собственности провозглашалось ими священным и неприкосновенным. Так, французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г. во второй статье относит право собственности к одному из четырех естественных и неотчуждаемых прав – наряду с правом на свободу, безопасность и сопротивление угнетению. Статья 17 Декларации еще раз подчеркивает фундаментальное значение права собственности, объявляя его неприкосновенным и священным, а также устанавливает его важнейшие гарантии: недопустимость лишения кого бы то ни было собственности иначе как в случае несомненной общественной необходимости, установленной законом, и при условии справедливого и предварительного возмещения. Аналогичный подход к регламентации права частной собственности содержится почти во всех конституциях первой волны (пятая поправка к Конституции США 1787 г., ст. 16–18 Конституции Франции 1793 г., параграф 104 Конституции Королевства Норвегия 1814 г. и т. д.).

Однако, как видно, придавая огромную значимость частной собственности, праву на нее и его гарантированности, конституционные акты первой волны все же не абсолютизировали данное право. Так, V поправка к Конституции США хотя и провозглашает недопустимость изъятия частной собственности, однако запрет этот не является абсолютным. Во-первых, изъятие запрещено лишь без должной юридической процедуры. Значит, посредством таковой оно возможно. Но мало того, Конституция умалчивает, по каким основаниям посредством такой процедуры изъятие собственности может быть произведено, доверяя установление таких оснований законодателю. Можно предположить, что, отказавшись от указания на основания изъятия частной собственности в тексте Конституции, ее авторы исходили из того, что их может быть немало. Во-вторых, на условиях справедливого вознаграждения поправка допускает изъятие частной собственности для публичного пользования. Такую же возможность допускает и французская Декларация прав человека и гражданина – несмотря на более категоричное, чем американская Конституция, провозглашение собственности нерушимым и священным правом. Как видно, основным мотивом ограничения права частной собственности уже в то время служили соображения социальной солидарности, т. е. стремление согласовать различные социальные интересы.

Итак, регулирование права частной собственности в первых конституциях исходило из признания его первостепенной значимости не только в системе прав человека, но и в качестве одного из принципов организации общества и политики государства. При этом в его регламентации отчетливо просматривается доминирование индивидуалистической идеологии конституционализма, хотя возможность изъятия собственности в случаях государственной необходимости, т. е. ограничения данного права в интересах общества, свидетельствует о том, что индивидуализм уже во времена раннеиндустриального общества не мыслился авторами конституций как абсолютная ценность, находящаяся вне какой бы то ни было конкуренции с иными ценностями. Это подтверждается тем, что относительно частной собственности тем самым уже тогда было сделано робкое, но официальное признание того, что она отнюдь не является идеальным, безоговорочно положительным феноменом, поскольку порождает социальное расслоение, несправедливость, что чревато конфликтами и социальными взрывами. Однако во времена раннего конституционализма первостепенной задачей социального переустройства было создание прочных гарантий частной собственности. Преодоление же недостатков данного института прочно войдет в повестку дня в недалеком будущем: в ХХ в.