Представители социологической школы права, приверженцы теории солидаризма также отвергали естественно-правовую концепцию. Так О. Комт утверждал, что «никто не имеет другого права, кроме права всегда исполнять свой долг»^>203. Профессор университета Бордо Л. Дюги (1859–1928) также отвергал научный характер и социальную ценность естественно-правовой концепции, заявляя, что «нет права, предшествующего государству; нет права, возвышающегося над государством; нет права против государства»^>204. Выдающийся австрийский позитивист Г. Кельзен, критикуя концепцию естественного права, утверждал, что субъективному праву всегда предшествует обязанность: «…право – лишь отражение обязанности»^>205.

О трудностях обоснования естественно-правовой концепции весьма красноречиво свидетельствует и то обстоятельство, что ее сторонники не могли прийти к единому мнению относительно перечня естественных прав^>206. Так, великий английский философ-либерал Дж. Локк (1632–1704) считал право собственности естественным правом человека, поскольку оно является правом на результаты труда, т. е. усилий человека по распоряжению своим телом как естественным организмом^>207. Другой же выдающийся англичанин философ-материалист Т. Гоббс (1588–1679) полагал, что право собственности естественным не является, так как возникает только в результате социального взаимодействия людей – одновременно с государством^>208.

Представляется, однако, что при всех недостатках естественная концепция прав человека обладает огромным гуманистическим потенциалом, многократно усиливая звучание и выразительность главного мотива, рефрена конституционализма, в качестве которого выступает идея свободы и ценности каждой личности. Она с необходимостью порождает и укореняет в общественном и индивидуальном сознании представления о равноправии всех людей и о необходимости их уважения друг другом и государством, о его связанности не только естественными правами людей при принятии законов, а также законами, которые само государство приняло. Тем самым данная концепция способствует утверждению в обществе социальной солидарности.

Однако на первом этапе конституционализма данному потенциалу не суждено было раскрыться в полной мере. Он был реализован в основном в вертикальных взаимоотношениях политической элиты и населения, ограничив элиту в ее злоупотреблениях. В сфере же гражданского общества институт прав человека и концепция их естественного происхождения были использованы для обоснования эгоистических устремлений народившейся буржуазии, обнаружив крен в сторону индивидуализма (что проявилось в жестокой эксплуатации пролетариата) и вытеснив идею социальной солидарности: несмотря на то, что она была ярко выражена в лозунгах буржуазных революций, сложившаяся в результате их совершения действительность раннеиндустриального общества резко с ней контрастировала^>209. Но именно это создало предпосылки для дальнейшего использования принципа свободы личности и института прав человека в целях гуманизации общества и расширения в нем масштабов социальной солидарности.

Наличие института частной собственности и неотъемлемость права на нее также составили фундаментальный принцип конституционализма. По своей значимости он примыкает к принципу свободы личности, образуя экономический фундамент и важнейший элемент такой свободы. Действительно, человек-собственник в большинстве случаев чувствует себя более уверенным, самостоятельным и свободным по сравнению с неимущими. У него есть средства на то, чтобы содержать себя и свою семью, получить и дать своим детям хорошее образование, развивать себя как личность – все это прибавляет ему независимости во мнениях и суждениях. Ему есть что терять, поэтому он вникает во все проблемы общественной значимости и отстаивает свои интересы. Наконец, он стремится повысить свой материальный и социальный статус своими собственными усилиями, имея мощный стимул улучшения показателей своей экономической деятельности.