В Тургиново бросили машину, не доехав до барака, в котором размещалось так называемое совхозное общежитие.

Понизов заглянул в окно с улицы: в комнате было четверо. Похоже, только вернулись. Низкорослый, юркий, как язь, Петро Лещик, дважды судимый за хулиганство, вытаскивал из сумок и расставлял на столе водку, консервные банки, раскладывал палки колбасы. Трое других, побросав на кровати куртки, бурно жестикулировали возле раскрытых тумбочек, – заметили пропажу. Порешало среди них не было.

– Считай, повезло, – шепнул Понизов Алексу. – Водку еще не распечатывали.

– А что? Выпив, лучше дерутся? – душа Алекса рвалась в драку.

– Вот только не нарывайся, – предупредил Понизов. – Мы сюда не с мечом, а с крестом приехали.

Хмыкнул довольно, – каламбур самому понравился.

Рывком распахнув щелястую дверь, Понизов первым вошел в комнату. Прошагал к столу, брезгливо переступая окурки и кучки мусора на немытом полу. Тоомс остался у входа, беззаботно привалившись к косяку.

– Что, братва? – Понизов кивнул на раскрытые тумбочки. – Могильное «рыжье» пропало?

Зэки с недобрым удивлением переглянулись.

– Какое еще?!.. Чего пургу гонишь?! – задиристый Лещик попер по привычке на скандал.

– Где Порешало? – оборвал его Понизов.

– А мы почем знаем?! – Лещик сцыкнул, как умел только он, – метра на три. – Кто ты вообще такой, чтоб в чужое жилище под ночь влезать? Натоптал тут на чистом полу. Да еще с вопросиками! С подковырочкой. Ты больше не мент, так что сваливай по-быстрому, пока не пощекотали.

Он со значением опробовал острие кухонного ножа. Понизов взял со стола бутылку водки, оглядел.

– Хорошо живете. «Столичная»! – позавидовал он. – А у председателя поссовета едва на «паленку» хватает. Мертвецы, поди, кормят?.. Так что, будем разговаривать?

– Слушай! Ты чего прилип, как банный лист? Могилы какие-то. – Лещик незаметно кивнул своим. – Да хоть бы и были. Ты-то тут с какого припеку?

– Как это? – Понизов удивился. – На моей земле, в Бурашево, объявились «черные археологи» (он вытащил из сумки пакетик с бижутерией, потряс). А за разрешением в поссовет никто не обращался. Налоги не платятся! Народ задает своему председателю недоуменные вопросы… Так что, давно копаете?

– Да пошел ты! – ответил за всех Лещик.

– Значит, разговор не получился, – вздохнул Понизов. Коротким движением расколотил бутылку об угол стола. Взялся за другую. По комнате остро потянуло невыпитым спиртным.

От такого беспредела Лещик утратил всякую осторожность. С коротким злым криком метнулся он на Понизова. Бросился на помощь еще один. Но Тоомс, оказавшийся рядом, ловко перехватил его на бегу, развернул и любимым броском через бедро шмякнул об пол. Грохот и слабый стон упавшего остановили двух остальных. Один из этих двоих потянулся было к карману. Но Алекс так сладко ему улыбнулся, что рука сама собой замерла. Лещик, отчаянно ругаясь, трепыхался под мышкой Понизова.

Крик его: «Лягво поганое!» – вывел Понизова из себя.

– За «лягво» ответишь, как прежде! – процедил он. Резким движением скрутив Лещику локоть, погнал его перед собой к вы ход у.

– Пригляди за остальными, – бросил он Алексу.

Протащил, упирающегося, лягающегося, по коридору, снеся по дороге лбом Лещика звонкое, как колокол, корыто, спустил с крыльца. Подхватил, прижал к забору. Оглянулся.

– Ну, привет, Лещик! – без всякой злобы произнес он.

– Мог бы поаккуратней, облом! – Лещик ощупал плечо, лоб, повел шеей.

– У кого теперь на связи?

– Да, считай, после тебя в отвязке… Ты был правильный мент. Потому и пошел на связь. А нынешние ваши… – Лещик сцыкнул. – Ты-то с какого бодуна объявился? Или поссоветы теперь тоже с агентурой работают?