Что можно сказать об этом предложении? Прежде всего, надо увидеть, что Ростова рассматривает весь современный мир (который создан глобализацией модерна) как мир, поглощённый абстрактным релятивизмом. Европа выступает как источник идеологии релятивизма, в рамках которого «субъективность делается лёгкой добычей политтехнологов и других заинтересованных лиц, обрекая человека и целые народы на метафизическое исчезновение». (Под «метафизическим исчезновением» здесь очевидно понимается отрыв от религиозного фундамента.)

Итак, Ростова рассматривает современный мир с точки зрения религиозного фундаментализма. Точнее, с точки зрения религиозно-культурного фундаментализма. Религиозное сознание соединено с той или иной культурной системой. Именно поэтому критика мировой беспочвенности у Ростовой превращается в возврат к «русскому», «русскому миру». Но проведем мысленный эксперимент. Во что превратится современное человечество, если следовать логике такого фундаментализма? Представим, что все части человечества, то есть все его социокультурные области, будут утверждать эту идеологию. Каждая социокультурная система превратится примерно в то, чем она была в своём условном средневековом состоянии. Будем пока что понимать призывы Ростовой предельно буквально. Каждая социокультурная система вернётся на свою «метафизическую родину». Как должно измениться самосознание такой системы? Очевидно, оно должно вернуться к средневековому типу самосознания. А это самосознание было таковым, что каждая социокультурная система мыслила себя центром мироздания, окружённым варварством, язычеством или еретичеством. Ростова не акцентирует то, что возврат на «метафизическую родину» в той или иной мере восстановит тот тип самосознания, который на этой родине был. Проще говоря, человечество вернётся к своему средневековому состоянию.

Ростова никак не проблематизирует те последствия, которые должны будут возникнуть. Но при буквальном понимании её призыва нужно будет ожидать возврат к тому типу конфликтности, который был в средневековье. Это конфликты по размерности «система – индивид» и «система – система». По первой размерности будут восстановлены «идеологические» общества, в которых установлены «сверху и для всех» предельные представления о мире и институциональный контроль над сознанием. По второй размерности будут восстановлены конфликты между «идеологическими» обществами. С одной стороны, идеологические платформы этих обществ будут отрицать друг друга, создавая основания для религиозно-культурных противостояний. С другой стороны, все остальные конфликты (которые не будут отменены никакой идеологией) будут оформляться как идеологические. В качестве конкретного примера можно привести распад Югославии и последовавшую за этим национально-религиозную войну. Казалось бы, что в конце ХХ века в достаточной степени были утверждены принципы веротерпимости и в достаточной степени разрешены национальные конфликты. Но война всё это опровергла. Если теперь представить всемирный возврат социокультурных систем на свою «метафизическую родину», то перспектива религиозно-культурных войн окажется вполне логичной. Логично полагать, что войны ХХ века (да и всей предшествующей истории) велись не потому, что человечество (в разных его составляющих) ушло со своей «метафизической родины», а потому, что был конфликт интересов, связанных с ресурсами и властью. Логично полагать, что и тогда, когда составляющие человечества вернутся на свои «метафизические родины», будет продолжаться конфликт таких интересов. Тогда эти конфликты уже будут оформляться как конфликты религиозных миров, «метафизических родин».