Выйдя из здания, Ирина остановилась на крыльце. Сквозь серую пелену осеннего неба на землю летели и исчезали, едва коснувшись асфальта, редкие мелкие снежинки. Она накинула на голову шарф и зашагала к парковке.

Больше всего на свете ей хотелось закрыть глаза и проснуться в мае, на даче, которой у нее нет и которую она так давно хочет, чтобы был солнечный теплый день и все оказалось сном: и этот преждевременный бестолковый снег, и угроза «Новой Туле», а значит и «Лекс групп», и выбор Антохи, поставивший невидимую, но непреодолимую стену между ними.

«Это слишком, слишком для меня одной», – твердила она про себя. Конечно, Калинин принял решение и готов за него отвечать, да и Ирина не одна – у нее есть как минимум Женя, и Сашка, и Федя. И все же сейчас она ощущала только одиночество и неподъемный груз на плечах. До конца рабочего дня оставалось полчаса, но Ирина поехала в офис. Теперь, пока идет разбирательство, лишнего времени у них с Женей не будет. Каждая свободная минута должна быть использована по назначению.

Человек, вытянув шею из-за угла, посмотрел, как синий «опель» Ирины выехал с парковки, убедился, что его собственные передвижения не привлекли ничьего внимания, раскрыл зонт и заспешил к машине каршеринга, оставленной на обочине, недалеко от автобусной остановки.

Добросовестность участников гражданских правоотношений

и разумность их действий предполагаются.

Пункт 5 статьи 10 Гражданского кодекса

Российской Федерации

После работы Женя отправилась к Дане. В последнее время они нечасто виделись – по ее вине. Не то чтобы она избегала встреч, просто в самом деле с головой ушла в работу. На нее свалились задачи, которыми прежде Ирина Константиновна занималась сама – только так начальница могла уделить «конфетному делу» столько внимания, сколько нужно. Но и здесь Женя не оставалась в стороне: она искала информацию во всех мыслимых источниках, составляла справки, таблицы, изучала практику, отмечала цитаты из судебных решений. А когда поздно вечером, временно утратив способность складывать буквы в слова, она заканчивала с этим, ей требовалось непременно с кем-нибудь поделиться своими открытиями.

С Даней разговоры о работе почему-то не клеились, хотя так было не всегда. В начале знакомства, во время длинных романтических прогулок общение влюбленных наполовину состояло из юридических дискуссий: об обязательственной природе аренды, о том, как трансформируются обычные частноправовые подходы в делах о банкротстве, о балансе в лигал-дизайне и других не менее захватывающих вещах. Но как только отношения перешли в так называемую «серьезную» фазу, все изменилось. Даня рассказывал о своих профессиональных буднях, но не о правовых проблемах, с которыми столкнулся, а о том, какое перспективное дело ему поручили, и какая новая престижная позиция ему обещана в случае успеха. И что замначальника юрдепа – ставленник бывшего мажоритарного акционера, который на днях продал свои акции, и значит, должность вот-вот освободится и достанется Даниному начальнику, а его место – уже самому Дане.

Женины рассказы он слушал с рассеянным выражением лица, вставляя подходящие по контексту, но абсолютно бессодержательные замечания. Она не могла не видеть, что ему неинтересно. С тех пор как Даня сосредоточился на корпоративном праве, он предпочитал не забивать и без того перегруженный мозг вопросами, не сулящими никакой практической пользы. В карьерные перспективы Жени он особенно не верил, а «Лекс групп» не считал местом, достойным внимания.

Вот и вышло, что самым благодарным ее слушателем снова оказалась мама. Она хоть и не могла дать профессиональный совет, зато живо интересовалась всем, что волнует дочь.