Русская сказка поощряет сотрудничество человека с природой, посильную помощь животным, растениям, объектам неживой природы, стихийным явлениям. Неизменное и чаще всего щедрое вознаграждение этой модели поведения отражает её высокую положительную ценность для общества и оценку её как правильной, желательной, образцовой, соответствующей принятым в обществе ценностям. Закреплению, воспроизведению и тиражированию этих ценностей способствует их передача в формах и версиях, ориентированных прежде всего на детскую аудиторию.

Более того, среди образов, одновременно традиционных и наиболее популярных, прочно закрепившихся в отечественной культурной традиции, не так просто найти примеры, когда природа или конкретные животные были бы носителями чисто негативных качеств, иллюстрацией человеческих пороков, антигероями. Причём это восприятие прослеживается не только в сказках, где животные взаимодействуют с человеком, но и там, где человек не упоминается или не входит в число активно действующих персонажей (см. типологию сказок: [19, 20, 21, 22, 23, 24, 25]. Так, лиса – один из наиболее распространённых персонажей русских народных сказок о животных, основной трикстер в группе русских сказочных архетипов [26] – противопоставляется глуповатым людям или простодушным собратьям (волку, медведю) и редко бывает наказана за свои хитрости. В целом, привычные хищники (лиса, волк, хищные птицы) редко осуждаются и ещё реже наказываются (в основном – только за деяния, наказуемые и для человека: кражу, беспричинное нападение и т. п.). Животные сотрудничают с человеком, поддерживают его, получают возможность «загладить вину» за осуждаемые действия и ошибки.

Зло представлено «незнакомыми» или мифическими животными (аспид, Змей Горыныч, ехидна) либо антропоморфной «нежитью», тем более не относимой к животному миру (лешие, Лихо Одноглазое, Кощей Бессмертный и др.), тогда как для традиционных животных оно часто представлено чужеродным, привнесённым, не соединяющимся с самим животным и не становящимся частью его биологической сущности (игла кощея в зайце и утке, колдовские чары и др.).

Описанные примеры демонстрируют глубокую укоренённость идей ответственного отношения человека к природе и животным в русской культурной традиции. Этот вывод подтверждается, среди прочего, и достаточно единообразным подходом позднейших обработчиков сказочных текстов к исключению элементов человеческой жестокости, а также активное восприятие этих обработок популярной культурой.

Источники

1. Фольклор // Большая российская энциклопедия. Том 33. Москва: 2017.

2. Schlinkert J. C. Lebendige folkloristische Ausdrucksweisen traditioneller Gemeinschaften. Rechtliche Behandlungsmöglichkeiten auf internationaler Ebene. Berlin: BWV—Berliner Wissenschaftsverlag; 2007.

3. Народная культура в современных условиях. Отв. ред. Н. Г. Михайлова. М.: Российский ин-т культурологии, 2000.

4. Маркарян Э. С. Очерки теории культуры. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1969; Minkov M, Hofstede G. Is national culture a meaningful concept?: Cultural values delineate homogeneous national clusters of in-country regions. Cross-Cultural Research. 2012; 46 (2): 133—159.

5. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века). Санкт-Петербург: Искусство СПБ, 1994.

6. Жукова О. А. Опыт о русской культуре. Философия истории, литературы и искусства. М.: ООО «Издательство „Согласие“», 2019.

7. Лихачёв Д. С. Русская культура. М.: Искусство, 2000.

8. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М.: Мишель и Ко, 1993.