Я оставляю чемодан в самой большой и самой грязной комнате и не открываю его. Только достаю Афонсу. Кто такой Афонсу? Мой плюшевый медведь. Пожалуйста, не осуждайте меня. Я знаю, знаю, знаю. Наверное, это уже не для моего возраста. Но я ведь как самоочищающаяся духовка. Не доставляю маме хлопот, хотя и решила умолчать об отсутствии дяди на ферме. Так что же плохого в плюшевом мишке? Он розового цвета, мой Заботливый Мишка[7], совсем как в мультике. Мне нравится представлять, что его подарил мне папа, но это не так. Афонсу – подарок бабушки Джудит, матери моей мамы и дяди Маркуса. Она умерла, когда мне было лет шесть или семь. Я мало что помню о ней, иначе непременно рассказала бы.

Я снова смотрю в окно гостиной и вижу ковер звездного неба. Хочется выйти на улицу. Я беру рюкзак и иду исследовать место, где я ОДНА проведу ближайшие тридцать дней.

Город пуст. Я прохожу мимо сцены, которую видела по дороге сюда, ― там никого нет. Подростки исчезли. Я плохо представляю, куда идти дальше и что делать. Пока мне на глаза не попадается магазин. На вывеске написано: «СЕНЬОР ФАСОЛЬ, 24 часа». Как в таком маленьком городке может быть супермаркет, названный в честь фасоли, да еще и открытый всю ночь? Это полный абсурд, но вывеска меня радует.

Я набираю целую кучу пакетиков арахиса, снеки, хлеб, молоко и масло. Когда я подхожу к кассе, ко мне обращается женщина, одетая как восьмидесятилетняя старуха, хотя на самом деле ей около тридцати:

– Лола! Это же ты? Когда мне сказали, я не поверила. Сколько тебе сейчас лет, детка?

Откуда эта женщина меня знает? Чтобы не показаться грубой, я отвечаю:

– Пятнадцать.

Она неодобрительно качает головой и начинает нудить:

– И как это родители позволили тебе приехать на каникулы к твоему бестолковому дяде? Он не может позаботиться даже о кошках! Однажды он оставил этих бедняжек без еды.

Кассир пытается прервать наш разговор:

– Вы дали тридцать пять крузейро, сеньора Карлота. Их нужно положить на счет?

Но женщина продолжает рассказывать о кошках с фермы. С каких это пор у моего дяди появились кошки?

– Бедные животные исхудали и ослабели, а потом убежали ко мне. Тебе не страшно на ферме? Твой дядя столько путешествует, все время в разъездах и…

Кассир снова пытается спасти меня:

– У нас безопасно, правда же, сеньора Карлота? Здесь за все время случилась только одна кража ― шесть лет назад кто-то похитил у сеньора Тотó садовую фигурку лягушки, и произошло это шесть лет назад. Запла́тите сейчас, или записать на ваш счет?

Женщина фыркает, не отвечает и уходит, даже не попрощавшись. Этим, видимо, она хотела сказать, чтобы кассир записал покупку на ее счет. Наконец подходит моя очередь, я смотрю на кассира, желая поблагодарить: его великодушие и здравомыслие спасли меня от этого разговора. Но кто этот кассир? Это он. Он. Парень, чья улыбка заставляет время остановиться. Парень, который стоял у меня на пути, увидел меня в мокрой одежде и все такое. В одежде, которая просвечивала. И что же я делаю? Я, самый взрослый и воспитанный человек на свете, самоочищающаяся духовка, которой могла бы гордиться любая мать подростка? Инстинктивно я хватаю пакетик арахиса, оставляю остальные продукты на прилавке и… бросаюсь бежать. Я снова убегаю.

Сцена на площади показалась неплохим укрытием. По сути, это было единственное убежище, которое удалось найти. Я сижу на ступеньках и думаю, как странно влияет на меня этот парень. Кажется, мне стыдно. Стыдно за то, что он увидел меня, промокшую до нитки. Стыдно за то, что я убежала в первый раз, а потом убежала из супермаркета во второй раз. Пока я сижу, занятая этими мыслями и неспособная прийти ни к какому выводу, он снова появляется. Нагруженный пакетами с едой, он едет по главной улице на мопеде ― это как велосипед, только с мотором. Я прячусь за сценой, хотя она просматривается со всех сторон. Когда мопед поворачивает за угол, я встаю и поспешно ухожу. Сегодня я больше не готова общаться с этим парнем. Мой запас безумных реакций иссяк.