Раздел VII озаглавлен как «Идея и разделение особой науки» под названием «Критика чистого разума». Однако определение происходит не в конечном счёте через понятия «разум» и «чистый»; и не через различение «критики» от «органона», «системы» и вообще от «доктрины»; а посредством того термина, который характеризует всю философию Канта: понятия «трансцендентальный».

Здесь, однако, вновь стоит обратить внимание на то, как вводится это понятие, которое, несомненно, составляет центр всего. «Я называю всякое познание трансцендентальным» (С. 68, строка 7) и т. д. Видно, что Кант чувствовал и намеревался обратить внимание читателя на своё изменение этого понятия. Термин должен пониматься здесь не в обычном значении. И без всякого перехода появляется это положение, закладывающее новое основание. И ещё одно следует отметить: определение этого основополагающего понятия было изменено во втором издании. В первом издании оно звучало так: «которая занимается не столько объектами, сколько нашими априорными понятиями о предметах вообще» (С. 68, прим. b). Конечно, познание должно направляться на объекты; иначе оно не было бы синтетическим познанием; но поскольку эти объекты должны считаться предметами науки, они должны содержаться в синтетических познаниях a priori, а значит, приходить к познанию благодаря «априорным понятиям», посредством которых, как «принципов», порождаются познания и объекты. Таким образом, определение верно, но, чтобы защитить его от непонимания, мы невольно должны были прибегнуть ко второму предисловию: что объекты должны сообразовываться с познанием, которое сначала должно их произвести путём вложения и преобразования.

В этом смысле и это центральное определение должно было быть изменено: «но с нашим способом познания предметов, поскольку он должен быть возможен a priori» (там же, строка 7). Слово «вообще» относится к предметам, как и в первой редакции. Позже мы увидим, что означает понятие «предмет вообще». Сейчас же здесь следует обратить внимание на отношение «способа познания» к «познанию». «Трансцендентальное познание» занимается нашим «способом познания». Этот наш способ познания есть не что иное, как наука, математика и физика. На них направлено «трансцендентальное познание»: «поскольку оно должно быть возможным a priori». Мы ясно видим, что речь идёт о тех же вопросах, которые были сформулированы ранее. Математика и физика – это синтетические познания a priori предметов: как они возможны? Трансцендентальное познание исходит из их действительности, но затем спрашивает об их возможности.

Таким образом, о догматическом исходном пункте говорить разумно нельзя, а можно лишь об исторической предпосылке «достоверного» или, как сказано в другом месте точнее, «непрерывного хода наук». Это и есть совершенно ясный смысл этого методологического определения. Конечно, эта методология направлена на объекты; как можно в этом сомневаться, если с самого начала ориентиром служат математика и физика. Но объекты даны не как «вещи в себе», а как объекты познания, опыта, причём именно как науки, которой повсюду лежат в основе «принципы синтеза a priori», положены или «вложены». Поэтому необходима «идея особой науки», критики, как «трансцендентальной критики» (там же, строка 27), которая спрашивает о возможности этих действительностей.

При дальнейшем разъяснении отношения «критики» к «трансцендентальной философии» особенно важно отделение «высших принципов моральности» (С. 70, строка 30), поскольку они должны учитывать также «понятия удовольствия и неудовольствия, желаний и склонностей». «Трансцендентальная философия» – это «мировоззрение чисто спекулятивного разума» (С. 71, строка 2). «Спекулятивный» здесь, как и в других местах, отличается от «практического». При этом уже присутствует понимание, что основные понятия этики – это «априорные познания» (С. 70, строка 32). Однако «они всё же не принадлежат к трансцендентальной философии». Настолько резко и строго методологически она здесь направлена и ограничена метафизикой первой части.