Комиссар Конте, сдайте ваш багаж! Габриэль Сабо

– Жан, жми на газ поживее! Хватит зевать по сторонам и пропускать каждого, кто лезет без очереди! Ты давай, просыпайся, не то живо у меня вылетишь!

Начальник 46-го участка Адриан Фавро вычитывал своего нового помощника Жана, который был слишком нерасторопен и чувствовал себя очень неуверенно и скованно за рулём. Но на это у юнца была ещё одна причина – он слишком старался угодить своему патрону, который помимо всего прочего ещё и приходился ему родным дядей. Сидевший спереди Конте напротив, не ощущал суеты, а вольготно раскинувшись на пассажирском месте медленно выкуривал сигарету. Посмеявшись над ужимками Жана, он всё же решил немного его подбодрить:

– Да ладно тебе клевать мальца, Фавро. У него ещё всё впереди, осмелеет под твоим началом!

Смущённый Жан пролепетал на слова Конте:

– Комиссар, дядюшка Адриан всегда такой требовательный! Увы, я не всегда оправдываю его ожиданий…

– Ха, это так смешно слышать, как тебя называют «дядюшкой», Фавро. – усмехнулся Конте, тем самым заставив Адриана злобно нахмуриться и снова гневно бросить в сторону племянника.

– Ненавижу новичков за рулём! Они плетутся там, где нужно поддать газу, а где нужно держаться потише, давят на чёртову педаль в пол…

Градус напряжения немного спал, и как только светофор моргнул зелёным, машина рванула вперёд на всех парах…

– Послушайте, Конте, у вас в запасе ещё целая неделя. Зачем усложнять себе жизнь? Разве не проще было бы отметить Рождество в Париже, смотаться загород к Руссену, а после, как белый человек, купить билет на самолёт и поутру, в день вашего вступления в должность улететь в Ниццу? К чему такое рвение и спешка, неужели вам так надоел Париж?

– Мне кажется, что у комиссара Конте аэрофобия, или проще говоря, страх доверить свою жизнь стальным крыльям и человеческому фактору. – встрял в разговор Жан.

Конте выбросил сигарету за окно и вздохнул:

– Нет, умник, просто всё, что имеет колёса, мне гораздо ближе по духу. Попойка у старины Руссена штука знатная, но с этим ещё не раз успеется. А так, я всего лишь хочу приехать заранее, осмотреться на месте…

– Кстати о колёсах. Конте, не будете жалеть о своей малютке-альпине? Куда вы её задевали, неужели отправили под пресс?

– Какой пресс, Фавро, ты с ума сошёл! Конечно, в Ниццу мне нет смысла её с собой тащить, это тоже что перенести Париж к морю. К тому же, там мне выдадут новый служебный автомобиль. А эту старушку я подарил Одетте, пусть катается.

– Эх, лучше бы вы не мучали мадам в почтенном возрасте и сдали её на металлолом! Женщины за рулём – что макака с гранатой, в стократ хуже, чем эти пресловутые новички… – продолжал злопыхать Фавро, который был сегодня явно не в духе.

Приехав к пункту назначения, Жан ещё некоторое время дёргал рулём, чтобы припарковаться, чем несусветно играл на нервах своему дяде. В итоге, последний не выдержал и вытолкав племянника на улицу, сам уселся за руль и за долю мгновения поставил машину как положено, правда на эмоциях немного чиркнул крыло о парковочный стоппер.

Не успели они перейти дорогу к вокзалу, как словно по щелчку пальцев в лёгком вальсе начал кружить снег. Фавро насупился и поднял воротник, а Конте лишь сделал вид, что не замечает этого бала.

– Чёртовы синоптики! Накаркали аномально холодный год по всей стране. За плохие новости их нужно лишать премии!

– О, я смотрю, ты не успел занять высокий пост как уже превратился в старика.

– На такой работёнке старость приходит рано. – отрезал Фавро.

На Аустерлицком вокзале колёса поездов выбивали о ржавые рельсы свою знаменитую чечётку, а вереницы уезжающих и прибывающих, провожающих и встречающих сменялись словно блестящие рыбёшки в суетливых косяках. Расстояние Париж – Ницца было детским, каких-то семь или при худшем раскладе восемь часов тряски в мягком вагоне и Лазурный берег у ваших ног. Можно, конечно, удобства ради, воспользоваться услугами аэропорта Орли и потратить на весь путь не более полутора часа, но в таком случае вы лишите себя возможности попасть в водоворот авантюр и приключений, которые обычно случаются в поездах.

Трое шли по перрону, лавируя между потоков торопящихся и толкающихся локтями людей, увёртываясь от цеплявшейся за пятки чужой подошвы. Жан нёс чемодан комиссара, часто поправляя очки, сползавшие на острый нос, Фавро вгрызался глазами в каждый вагон, и с неприкрытым видом заносчивого легавого, словно рентгеном просвечивал каждый состав, а комиссар Конте с видом отстранённым и немного сонным, заправив руки в карманы, лишь плёлся позади, едва успевая за Фавро и Жаном.

«Пассажиры поезда № 713, следующего по маршруту Париж – Ницца, просьба занять свои места, поезд отправляется через десять минут…» – истошным, гнусавым голосом вещал рупор станции.

– Семьсот тринадцатый, чёрт! Это ваш поезд, Конте! Торопитесь, а то придётся догонять его на авто. Жан, что стоишь с чемоданом, разиня! Иди вперёд, узнай, с какого перрона он отправляется!

Нерасторопный Жан широкими шагами поспешил в справочное бюро, по пути расспрашивая всех о спешившем покинуть Париж поезде. Фавро уже было ринулся вслед за бестолковым племянником, но Конте остановил его, одёрнув за плечо и протянув пачку сигарет.

– Ну, Фавро, теперь ты гроза Парижа. Смотри в оба, приглядывай за 18-м округом и всеми старыми шавками. Несмотря на ковыляние, зубы они не растеряли, усёк?

– Вас понял, Конте. Можете спать спокойно! Тем более, что сон у моря располагает к хорошему сну.

– Думаю, что в Ницце мне будет не до сна. Особенно вспоминая Марсель, куда по последним данным перебрался Лионский клан наркоторговцев.

– Конте, надеетесь схватить Кассегрена с поличным?

– А почему бы и нет? К тому же, я люблю рискованные предприятия. А тебе передаю в распоряжение весь свой взвод бродяг Монмартра – в случае чего, смело к ним обращайся, они не подведут.

– Это да, настоящая армия – один Альбанелла чего стоит! Я до сих пор вспоминаю с улыбкой наши похождения.

– Знаешь, Адриан, я даже рад, что закончив это дело я покидаю Париж.

– От чего так? Много тяжёлых воспоминаний?

– Нет, просто… Всё приедается, Адриан, абсолютно всё. Перемены всегда к лучшему.

– Хорошие перемены – да, а вот плохие напротив. Я желаю вам перемен исключительно в лучшем направлении. Главное, не закостенейте там в вашей Ницце! Если что, так всегда в 46-м участке для вас найдётся свободный кабинет.

– Ага, и быть у тебя на побегушках, выслушивать твой лай и приказы каждый день, чтобы превратиться в затюканного мальчика, как твой племянник? Без обид Адриан, но он у тебя от того такой простофиля, что ты его пилишь всё время. Знаешь, если бы у тебя была жена, она бы точно не стала этого терпеть и на следующий день после свадьбы собрала свои вещи и укатила бы к матери.

– Вот вы смеётесь, Конте, а мой старший брат Люсьен был именно таким, как вы описали. И представьте себе, Дениз, его жена, часто сваливала с вещами к своей матери. Но всегда возвращалась обратно. Признаюсь вам, Конте – несмотря на его характер, мне часто его недостаёт. Его колкостей, едких фраз и даже жёстких подшучиваний. Всего. После того, как он погиб в автокатастрофе, я дал себе слово что сделаю из его сына настоящего мужчину.

– Не переусердствуй, Фавро. Не каждому суждено быть агентом Департамента или заправским воякой. Помни, рождённый ползать…

Разговоры по душам прервал запыхавшийся Жан – на удивление, ему удалось найти нужный поезд и даже вагон. Более того, он был так учтив, желая исправиться в глазах дяди и его знаменитого наставника, что даже успел сдать багаж проводнику.

Фавро поспешил следом за племянником, а Конте, в открытую зевая, неизменно лениво поплёлся за ними.

Уже на ступеньках поезда, Фавро протянул Конте какой-то небольшой свёрток, перемотанный праздничной лентой:

– Слушайте, Конте, завтра как-никак Рождество, и раз вы уже решили не задерживаться у Руссена… Словом, вот кое-что специально для вас. Это от всего участка. Откроете, как будете в Ницце.

– Прекрати, Адриан, я ненавижу конфетти, подарки и прочую ерунду…

– Будьте проще, мсье Конте! – улыбнулся Жан.

– Ну раз так, я не против. Чёрт, увесистая штучка! Что там, кастет? Мини-пулемёт? Карманная атомная подлодка?

– Нет, всё намного банальнее. Но вещь будет вам, несомненно, полезной!

– Что может быть полезнее, чем бутылка сухого красного? – Конте, как всегда, был в своём репертуаре, и положив свёрток в карман пальто, поспешил подняться в вагон.

Со спины Конте снова окликнул Фавро:

– Эй, бригадир! Счастливого пути, смотрите в оба и не забывайте старых друзей!

– У вас седьмое купе, не забудьте! – напомнил вслед Жан.

На ступеньках Конте обернулся и махнул в сторону, словно уезжает в соседнюю деревню на выходные. Он не был склонен к сентиментам, либо просто не подавал виду, ведь как-никак с Парижем была связана вся его жизнь.

Конте нашёл своё купе №7, и был несказанно счастлив обнаружить, что едет один – соседняя полка была пуста. Облегчённо выдохнув, он присел на край и одёрнул тяжёлую штору в сторону. Поезд начал набирать ход и за окном забегали огоньки фонарей станции, бросая блики через ажурную снежную пелену. Комиссару так не хватало тишины и спокойствия, и он был уверен, что наконец обрёл это благо. Устроившись поудобнее, он продолжал наблюдать за снежной канителью, пока его тяжёлые веки окончательно не сомкнулись. Но долго наслаждаться умиротворением, увы, не пришлось: идиллию прервал назойливый стук в дверь, и на пороге купе показался упитанный и высокий, прилично усатый тип в бледно-голубом одеянии: