В тот вечер ужин у костра, над которым на медленном огне запекался кабан, превратился в настоящий праздник.

Когда трапеза подошла к концу, и, без сомнения, под влиянием пары бокалов отличного калифорнийского вина, Мэри Лакомб небрежно заметила:

– Я подумала, как можно помешать полиции выйти на твой след, как бы они ни старались.

– И как же?

– Усыновив тебя.

Девушка посмотрела на нее абсолютно потрясенно.

– Что ты сказала? – наконец, почти заикаясь, спросила она.

– Я сказала, что могла бы тебя усыновить задним числом.

– И что, черт возьми, это значит?

– Я знаю людей, которые могут подделать документы так, что в них будет значиться, будто ты родилась в какой-нибудь затерянной стране Южной Америки, но выросла в Англии, а я усыновила тебя еще ребенком. Тогда никто не сможет связать тебя с предполагаемой иракской террористкой.

– Разве такое возможно?

– В этой стране за деньги можно сделать почти все, дорогая.

– Но, думаю, это потребует больших денег.

– Это не проблема, малышка, у меня еще остались кое-какие сбережения, оставленные покойным мужем.

– Я не позволю тебе тратить сбережения, которые могут понадобиться тебе в будущем, на то, чтобы усыновить меня, – твердо ответила девушка. – Я благодарна тебе за то, что ты дала мне возможность насладиться этими днями покоя, чтобы я могла без спешки обдумать, какой путь выбрать дальше. Но мне достаточно того, что ты не выдашь меня.

– Я так не считаю, и думаю, что в данном случае мое мнение имеет значение.

– Ты так считаешь, потому что слишком щедра, но я не имею права усложнять твою спокойную и размеренную жизнь проблемами, которые тебя не касаются.

– Как ты можешь утверждать, что меня «не касаются» проблемы единственного человека, с которым я действительно общалась за последние годы? – с возмущением в голосе спросила ее собеседница. – О ком мне тогда заботиться? О моем торговце фруктами, который вечно пьян и всем недоволен? Или о парикмахерше, которая во время завивки несет такую чушь, что у меня от этого начинает болеть голова?

– О своих родственниках, даже если они дальние.

– У меня не осталось ни близких, ни дальних родственников.

Ее голос не потерял своей резкости, когда она продолжила:

– К тому же, дружба куда сильнее любых родственных связей, потому что она не навязана кровными узами, а основана на чистом чувстве. Слишком часто друг оказывается важнее брата, и ты это знаешь.

– Мои родители и братья были всем для меня.

– Потому что ты потеряла их, будучи очень молодой, возможно, только поэтому, малышка. Если бы они не исчезли так рано, со временем жизнь постепенно отдалила бы тебя от них. Это не значит, что ты перестала бы их любить, просто у тебя появились бы другие приоритеты – муж, собственные дети.

Она протянула руку и с заметной нежностью погладила ее ладонь, добавив:

– Сейчас моим приоритетом являешься ты, и мне бы хотелось надеяться, что твоим приоритетом являюсь я, потому что у нас нет никого, кроме друг друга.

В последние годы войну вели две противостоящие стороны. Руанда, Уганда и Бурунди, поддерживаемые США, финансируемые кредитами МВФ и Всемирного банка, с одной стороны, и Ангола, Намибия, Зимбабве, Чад, а также хуту и мажи-мажи – с другой. В 1999 году в Лусаке были установлены разграничительные линии между противоборствующими силами, своего рода раздел территории по образцу Берлинской конференции 1885 года, на которой европейские державы поделили между собой Африку ради облегчения грабежа и эксплуатации.

Рабочая сила в основном состояла из бывших крестьян, беженцев, военнопленных, которым обещали сокращение срока заключения, и особенно из тысяч детей, способных проникать в шахты, зарытые в землю.