– А женщина? – воскликнул Игнат…

– Не знаю…

– Слабоватая фабулка! Роль тётки, их отношения с епископом не проработаны… Что этот Иаков за каждую… Чуть-что – и по воде, вон из города… Неее – бестселлера, аль сериала при таком раскладе не выйдет! Надо эротики, аль другого туману подпустить! Но терпкого! Чтоб зацепил! – Игнат всё стебался. – Биномиальные коэффициенты перед членами разложения Бинома Ньютона у Паскаля – это не по воде топтаться ради каждой… юбки…

– Прекрати, Игнат! – одёрнул его шурин Джеймс Дэниэл – Что за… «юбки»… И вообще – и тут же удивление – А что за коэффициенты?.. Паскаль? Ты что? Нет, ты – математик, но…

– Аааа, ладно… – отмахнулся Игнат. Зятёк и сам понял, что пересаливает… – Так… конформное отображение… членов биномиального ряда в … образ невинности и … святости… Ну, как у «Кащея», нашего бернского нумеролога, Арецкого. О, это великий математик! А его «Матрица»!

– Ааа… Ну, если члены… Тогда ясно… – это потомок Якова Брюса уже и сам подшучивал (и не очень элегантно!). Он отлично знал математику и понимал шуточную некорректность задачи.

– Кремль! Узнаю! Именно здесь снимали «Иван Васильевич меняет профессию»! Ха! «Где живёшь?» «В палатах». Ха… Стоп! – Савик перевёл «пустой» глаз со зданий Кремля на Льва Борисовича. – Стоп! Я вспомнил обложку вашей книжки… Томика стихов! Как – Глинский?! Это что, настоящая…

– Нет, псевдоним – широко улыбался поэт, в голову которого тоже мгновенно залетела связь псевдонима и фильма, которую «считал» Мастер Савелий.

– Глинские – предки Ивана 4-го по материнской линии. Э-э-э… Да! Лев Борисович Глинский – литовско-русский князь, прадед Ивана Грозного 4-го. Хо-хо! А он-то, в свою очередь, Лев этот – сын… э… полного имени не припомню… Бориса… Из рода татарского мурзы… возжелавшего служить литовцам и русичам… Ну, вы – остроумец! Конгениально! Имя, фамилия, отчество… И эта связка (ха, конформное отображение!) в Бориса… Годунова… Он тоже зачем-то выдавал себя потомком некоего знатнейшего мурзы-татарина.

– Да… – грустно махнул рукой «Глинский – не царь». – Думал, тоже думал, что остроумно… Мне казалось, имя поведёт за собой… Ну… ясно… Мне кажется, никто и не расчухал моего остроумия. Это вы такие! А я – …хм, наглость и позёрство никуда не поведут… Мелочность и Поэт несовместимы!

Они ехали, любовались городом! Собор Успения Пресвятой Богородицы, церковь Спаса на Торгу, церковь Исидора на Валах, Богоявленский Собор! А каков Гостиный двор – пустой, проторговавшийся и покорившийся «храм торговлишки»… Ему не уйти «по воде, яко посуху». Несколько торговок… Тишина… Сумеречная тишина…

– Давно…, то ли в 5-м, то ли в 6-м веке сюда (по преданиям) наведывался… Кий, основатель (тоже по преданиям)… города Киева… Он ведь был… э (по леген…) – Лев «припадал» в слоге на «задние лапы» сомнений.

– Да что вас смущает? – воскликнул Игнат – Предания… Мифы… Легенды… Анекдоты истории! Пушкин: «Но дней минувших анекдоты, от Ромула до наших дней…, Хранил он в памяти своей». Ха! Все хранили и привирали! Ради «красного словца»! И «наше всё»: и про Сальери, и про Годунова, и про Павла 1-го и Александра 1-го…, да мало ли… Не обижайтесь! История… Вы историк… Тоже… Но история – это, ммм… такой что ли ряд… Да – ряд! Его… Её, функцию, разлагают в ряд… Препарируют, препарируют (историю!), добавляют членов разложения… Ещё, ещё… Ещё легенда, ещё нестыковочка… Имя, дата… Противоречия! Ещё добавим членов разложения! Точности! (якобы!)… – Пауза – А всё просто: ряд может вовсе не сходиться! Или ряд может сходиться, но совсем не к функции, его породившей! Ха, а совсем к другой! Или сходится…, к родимой, но… на некотором промежутке – Игнат был доволен образом.