"Голос?" – Аря попыталась сохранить спокойствие. "Я Ариадна. Как… как давно ты здесь? Ты знаешь, как отсюда выбраться?"

Черные глаза закатились, глядя в потолок. "Время… течет иначе… в кишках Собирателя…" Оно снова всхлипнуло. "Выхода нет… Только Покой… вечный Покой… в стенах…" Оно постучало костяшками по пульсирующему корню клетки. "Он придет… скоро…"

"Кто придет?" – спросила Ариадна, озираясь.

"Смотрители… или Щупальца… или Другие…" – Голос безучастно махнул рукой. – "Все едино… Все служат Чреву… Все ведут к Покою…" Он вдруг наклонился вперед, ухватившись за прутья клетки. Его черные глаза сверкнули странным внутренним светом. "Беги… Пока можешь… Ищи Лика… или не ищи… Все равно… Все равно…"

"Лика? Кто такой Лик?" – настаивала Аря.

Но Голос уже отстранился, снова свернувшись в клубок. Его бормотание возобновилось, еще более бессвязное: "…ф'нглуи маглв'наф… плач… свет погас… йа-йа…"

Надежда на информацию таяла. Этот узник был сломлен, его разум погружен в безумие. Ариадна уже хотела уйти, когда заметила деталь. На полу клетки, рядом с ногами Голоса, лежал предмет. Не обломок, не слизь. Что-то прямоугольное, плоское, размером с ладонь. Металлическое? Каменное? Слишком темно было разглядеть.

"Что это?" – спросила она, указывая шипом.

Голос проследил за ее жестом. "Знание…" – прошептал он. – "Боль… От прошлого… До Чрева…" Он толкнул предмет ногой к прутьям. "Бери… Не поможет… Но бери…"

Ариадна колебалось. Ловушка? Но отчаяние толкало ее вперед. Она осторожно протянула руку сквозь промежуток между прутьями (шипы на них были липкими и острыми, но не сомкнулись на ней) и схватила предмет. Он был холодным, тяжелым для своего размера, с гладкой поверхностью. Она сунула его в карман термокомбинезона, не глядя.

"Спасибо," – пробормотала она.

Голос не ответил. Он снова ушел в себя, бормоча о плаче и погасшем свете.

Ариадна развернулась, чтобы уйти, и застыла. В конце коридора, там, где он поворачивал, стояла фигура. Не шипящее чудовище из глины, а нечто иное. Человекообразное, но нечеловеческое.

Оно было чуть выше Ари, худое до костей, обтянутых серой, сухой кожей, покрытой шрамами и струпьями. На нем были лохмотья ткани неземного происхождения. Но самое ужасное было у него на лице. Вернее, того, что должно было быть лицом. Там не было ни глаз, ни носа, ни рта. Вместо них была лишь гладкая, безликая маска из той же серой кожи, без единой складки или отверстия. Существо стояло совершенно неподвижно, "смотря" в ее сторону безглазым ликом.

Ариадна вжалась в стену, сжимая шип. Лицегуб. Мысль пришла сама собой, отвратительная и точная. Аллегория на полную потерю индивидуальности, на стирание лица системы.