На старших курсах я переехал в Дом пития и курения, снял дешевую комнату… вкрутил синюю лампочку в потолок и спал там, в основном один… пил в гостиной с… компанией, которая включала в себя… парня… который то ли был, то ли не был студентом, хотя, учитывая, что он подсел на мет, его можно было бы считать учеником химика[23].
Такие сюжеты обычно порождаются воспоминаниями о реальных событиях. По свидетельству выдающегося врача Спенсера Форемана, руководившего перестройкой больницы Монтефьори в Нью-Йорке, небольшой колледж свободных искусств, в котором он учился в 1950-е годы, был местом, где «различие между студентами-медиками и не-медиками» состояло в том, что «студенты-медики начинали пить во вторник вечером. А все остальные пили каждый вечер»[24]. К рассказам о жизни в колледже, которые постулируют некий золотой век, когда студенты рано ложились спать и рано вставали, стараясь ночью как следует выспаться (в одиночестве, конечно же) ради завтрашних благородных трудов, всегда следует относиться с осторожностью. Такого никогда не было.
На самом деле на протяжении почти всей своей истории колледж был полуисправительным заведением, куда родители «отправляли» мальчиков на «временное содержание под стражей»[25]. Только потому что они не могли воспроизвести четырехугольный двор Оксфорда и Кембриджа, с их каменными стенами и охраняемыми воротами, основатели Гарварда возвели вокруг двора высокий забор – не столько для того, чтобы отпугивать коров и коз, сколько чтобы не выпускать студентов[26]. Сегодня мы ожидаем обратного: поступление в колледж означает пребывание на игровой площадке с неограниченной свободой.
Наиболее яркий пример расширения свободы – это, конечно, секс, который проделал длинный путь с тех времен, когда он представлял собой тайные интрижки, описанные в романах Ф. Скотта Фицджеральда или Дж. Р. Марканда, в которых юноши из Принстона или Гарварда, пока их не женили на девушках из светского круга, развлекались с проститутками или служанками, или как два поколения спустя, в романе Филипа Рота, где «сокурсниц… прижимали к стволам деревьев в темноте» юноши, отчаянно пытающиеся воспользоваться последними минутами, прежде чем их подружкам придется в одиночку возвращаться в свое общежитие. В большинстве колледжей все это ушло в прошлое. Пару лет назад администрация уважаемого колледжа на северо-востоке была вынуждена ввести правило, запрещающее «любой половой акт в комнате общежития в присутствии хотя бы одного соседа по комнате»[27]. По-видимому, для соседа, который хочет быть участником акта, делается исключение.
За последние пятьдесят лет или около того подобное распространение свободы стало наиболее очевидным изменением в жизни колледжа – не только сексуальной свободы, но и того, что можно назвать свободой поведения и манер, свободой выбора, поскольку значительно увеличилось количество курсов и предметов, и, возможно, что важнее всего, свободы суждения, поскольку колледж практически перестал играть роль арбитра ценностей. Лишь относительно небольшое число колледжей требует оговоренного набора предметов для получения диплома, а сам перечень предметов стал чем-то средним между энциклопедией и пресловутым китайским меню, из которого студенты выбирают чуть-чуть того, чуть-чуть этого, если только не специализируются на «точных» науках, для которых выбор гораздо уже.
Эта ситуация порождает забавные моменты. Старые учебные заведения твердят в рекламных проспектах («успокоительных печатных материалах», как некогда называл их Торстейн Веблен, при помощи которых публике продают «ходовые иллюзии») о своем почтенном возрасте, тогда как в самом учебном заведении прошлое разоблачают, изображая его в виде темных веков, когда попечители всюду совали свой нос, президенты были автократами, а преподаватели из «старых выпускников» имели по всем вопросам совершенно отсталые взгляды