Последнее слово прозвучало так выразительно, с таким чувством Тогрис в этот момент смотрел в мои глаза, что даже в груди что-то защемило, перехватывая дыхание.

— Идилинна, я безумно соскучился. По вашему голосу, синим глазкам, мягким волосам... — Он с явным наслаждением погрузил пальцы в пряди волос, наверняка испортив причёску, над которой так долго трудились фрейлины. — Последние ваши голографии в сети просто умопомрачительны — вы с каждым днём становитесь всё краше. А я ревную, когда думаю, что кто-то любуется ими так же, как я. Вы дали обещание, но от меня так далеко. Я с ума схожу...

Вот! Большего мне и не нужно. Вернее, нужно, но оно только через год станет возможным. А потому пока я получаю удовольствие иного рода, наконец начиная понимать Варию, которая с придыханием вспоминает свои целомудренные прогулки с Ваймоном. Хотя, казалось бы, что такого особенного? Ну слова, ну прикосновения, ну взгляды. А какой эффект!

Мне на самом деле хорошо сидеть с ним бок о бок, смотреть в глаза, держаться за руки, сочувствовать, слушая о событиях на Томлине и смерти короля, восхищаться популярностью созданного будущим императором игрового поля «Ривуса», рассказывать о Драке и его детских шалостях, вместе радоваться, что Тогрис снова может ходить... Мне совсем не хочется расставаться даже на ночь, несмотря на то, что утром я его снова увижу.

Поглощённая своими чувствами, молчаливую угрюмость Рильмины я замечаю не сразу. Спохватываюсь, лишь оказавшись в постели. Что случиться-то могло? С Тогрисом она не говорила, только с братом — они оба в коридоре перед холлом нас ждали.

— Отсутствие элементарного доверия случилось, — в привычной грубой манере сообщает фрейлина. — Не бери в голову.

— Не брать я не могу. Мне сейчас хорошо и хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы. А ты в этот план не вписываешься.

Решив не пускать дела на самотёк, я продолжаю допрос. Приподнимаюсь на локте, чтобы лучше видеть лежащую на соседней кровати девушку. Пусть моё ночное зрение и не такое отчётливое, как дневное, но видеть выражение лица это не мешает.

— Через неделю впишусь так, что радости будет хоть отбавляй. Особенно у братца моего, — неожиданно признаётся Рильмина. — Представляешь, он, оказывается, так настаивал на моей связи с Тогрисом только затем, чтобы я из упрямства поступила наоборот. Рил, видите ли, думал, если скажет, что Тогрис не для меня и глупо рассчитывать на серьёзные отношения, то получит эффект противоположный. Я обижусь и стану навязываться.

Вот и как мне на такое реагировать? Как, как... Ну уж точно не промолчать и не лечь обратно в кровать. Рильмина всё же моя фрейлина. И подруга. Почти. С Варией я всё равно ближе. Однако моего безразличия или холодности томлинка не заслуживает точно.

— А мы докажем твоему брату, что он ничего не понимает в женской логике! — Перебираюсь к ней на кровать и в ответ на скептическое «каким образом?» объясняю: — Завтра мои родители возвращаются, поэтому мы должны быть во дворце — Тогрису их поприветствовать нужно. А послезавтра на агралях в Белую заводь поплывём. Проведём там несколько дней, как раз до твоего дня рождения. Будем наслаждаться красотой залива и отдыхать. Проявишь к Тогрису больше внимания, чем нужно. Намекнёшь, что с удовольствием стала бы фавориткой. В шутку, естественно, только чтобы подразнить твоего брата. Пусть помучается, видя, что всё получилось с точностью до наоборот. Он ведь не знает, что именно ты за эти два года для себя решила? — на всякий случай уточняю, а то вдруг Рильмина ему в сегодняшнем разговоре всё как есть выложила. И радуюсь, когда она отрицательно мотает головой: — Ну вот, отлично! А перед тем как привязку сбить, признаешься, что это розыгрыш был.