– С-спасибо… Спасибо, профессор, – наконец смогла выдавить Лебедева.

Джонсон еще раз оглядел студентов и, заметив Кая, воскликнул:

– О, молодой человек! – а потом, приблизившись к парню, сказал вполголоса: – После занятий загляните ко мне на чашечку чая.

Колобок укатил восвояси, и учеба пошла куда продуктивнее. Студенты стали лучше стараться, а Хрипов – выказывать меньше строгости к подопечным.

После звонка окончательно пришедшая в себя Патрисия Лебедева, видимо, поставив очередную цель в жизни, зажала Кая между партами:

– А ты, ниче, смелый парень, – она очень странно посмотрела на него.

– Чего? – растерялся он.

– Типа спасибо, что не ржал надо мной, как остальные. И обломал Терминатора!

– Забавные пауки. Скажи, землянка, это правда, что с молоком они вкуснее?

– Это метафора.

– Чего?

– Помыться в молоке, другими словами, перейти с темной стороны на сторону добра.

– А… Понял… Прости, но я улыбался вместе со всеми.

– По-доброму же?

– Ну да… И ты, землянка, не промах. Будучи почти в отключке сумела уследить и за пауками, и за мной… И за Хриповым.

– Считаешь, что я не приспособлена к реальной жизни? – Патрисия вздохнула. – В Солнечной системе все такие. И женщины, и мужчины.

– Нет, нет… – Кай не смог найти нужных слов. – Не считаю.

Патрисия опять посмотрела так, что у него в голове невольно зазвучало предупреждение матери о мещанских соблазнах.

– У нас много общего, Кай. Мы оба чужаки в колдовском мире. Может стоит держаться вместе? Кажется, это главный принцип выживания? Не так ли?

Флиртовать у него получалось еще хуже, чем обращаться со столовыми приборами. Ничего удивительного: на родной планете парня и первое, и второе не было принято. Девушек похищали или отнимали у родителей силой, а пищу хватали руками прямо из углей, обходясь без тарелок и вилок.

– Мне пора. Надо зайти к заведующему. И потом на работу… Пока, землянка.

Кай схватил свой рюкзак и, провожаемый насмешливо озадаченным взглядом Патрисии Лебедевой и безучастно тусклым взором Марины Михаловны Гусевой, пулей выскочил из аудитории.

Снаружи колдовской университет выглядел как трехэтажное здание. На первом этаже располагались преимущественно лаборатории, где студенты постигали практические аспекты волшебства, на втором – лекционные аудитории, а на третьем – кафедры и администрация. На противоположных краях протяженного строения возвышались две башни, о назначении которых знали лишь посвященные. Было еще одноэтажное боковое крыло.

Внутри архитектура представлялась несколько сложнее, и некоторые трудно описуемые ее решения противоречили обычной логике. Например, существовала лестница, которая позволяла подняться с третьего этажа на первый, а оттуда спуститься на второй.

Ломало стериотипы и боковое крыло, начинавшееся на первом этаже и выходившее на второй в противоположном конце здания. Особенно дезориентировало то, что снаружи крыло заканчивалось стеной, а внутри оказывалось проходным, несмотря на нелепые предупреждающие таблички “Осторожно, тупик!”.

Поговаривали, что к архитектурным метаморфозам имела отношение легендарная кафедра колдовской системотехники, в свое время принимавшая участие в разработке проекта реконструкции здания. Подтвердить или опровергнуть связь системотехников с нестандартными архитектурными решениями не представлялось возможным. После ремонта местоположение кафедры стало легендой. Ранее кафедра занимала аудиторию номер тринадцать. Теперь же в университете на разных этажах существовало около десятка помещений с таким номером, но ни в одном не обнаруживалось и намека на загадочную кафедру. Тем не менее системотехники выпускали каждый год по несколько молодых волшебников соответствующей специализации и регулярно присылали заявки в бюджет университета.