– Я любила дедушку, – тихо шепчу. – Он был настоящим. Он был со мной. Я всё время думала, что они с бабушкой – это и есть любовь. А теперь всё вдруг… рассыпается.

Генри смотрит вниз. Потом – на меня.

– Знаешь, Лилиан… иногда любовь бывает не той, что нам показывают в книгах. И не той, что сложилась. А той, что не отпускает всю жизнь. Я ни дня не прожил, не вспоминая о ней. Но я уважаю Фрэнка. Он был рядом с ней, когда я не был. Он воспитал тебя. Он – часть её жизни, и, значит, часть тебя.

Я опускаю глаза. Потом тихо произношу:

– Простите, что я… злилась. Я просто… боюсь. Боюсь остаться одна.

– Ты не останешься одна, – мягко говорит он. – Я здесь. И у меня есть племянница, Кейси. Ей семнадцать. Этим летом она у меня. Я думаю, вы могли бы найти общий язык. Она может помочь тебе в магазине. А потом, когда она уедет в колледж, мы подумаем, что делать дальше. Вместе.

Я киваю. Мне хочется доверять этому человеку. И в его голосе есть то, что помогает. Что будто склеивает трещины внутри.

Мы сидим молча. Где-то гудит кондиционер, шаги медсестёр звучат всё так же чётко. Но теперь в этом шуме есть что-то, что не пугает. Потому что я не одна.

Сегодня с утра всё опять как в ускоренной перемотке. Мчусь по дому, с телефоном, прижатым плечом к уху, в одной руке тост, в другой – джинсовка. На плите что-то шипит, в раковине – гора посуды, но я даже не смотрю в её сторону.

– Я серьёзно, Софи, – говорю, жуя. – Не знаю, сколько ещё протяну в таком ритме. У меня ощущение, что я либо засну стоя, либо начну разговаривать с книжными полками.

– Ты супергерой, Лили, – звучит её голос в динамике, бодрый и тёплый. – Но ты должна дать себе передышку. Как бабушка?

– Стабильнее. Она всё ещё в Мемориальной больнице Сент-Джозефа, но уже бодрствует. Правда, быстро устаёт. Генри с ней почти каждый день. Он невероятный, правда. Помогает с документами, страховкой, разговаривает с врачами. Я даже не знаю, что бы я без него делала.

Сую тост в рот, одновременно натягивая кроссовки. Время поджимает. На часах – 8:17.

– А ты как? – спрашивает Софи. – Спишь хоть иногда?

– Сплю дома. Ну как… пытаюсь. Возвращаюсь поздно, готовлю ужин, стираю, потом в обморок падаю. Магазин держится только на честном слове и кофе. Сегодня, кстати, поставка пришла. Новые книги. Мне нужно перебрать всё, заменить витрины, вынести неликвид.

– Ты сказала, что Генри кого-то пришлёт тебе в помощь?

– Ага. Его племянница Кейси. Ей семнадцать, приехала на каникулы. Должна быть у меня в магазине сегодня в девять. Надеюсь, она не опоздает. Мне так нужна поддержка. Хотя бы просто человек, с которым можно молча разбирать коробки.

– Ты справишься, Лил. Позвони, если захочешь поговорить. И, пожалуйста, поешь нормально!

– Я съела тост утром, – бурчу, вцепившись в термос с кофе и вылетая за дверь.

– Это хорошо, но тебе нужно есть больше, особенно когда ты на стрессе, – отвечает София с мягкой настойчивостью.

Я на мгновение замираю, раздражённо вздыхаю, но тут же понимаю, что она права.

– Ладно, ладно. Сделаю, как ты говоришь. Целую.

Софи смеётся, и я кладу трубку, чувствуя, как хоть немного, но от её слов становится легче. По дороге в магазин ветер треплет волосы, солнце слепит глаза. Я дышу глубоко. Это будет долгий день, но я готова.

Подхожу к знакомой витрине. Отпираю дверь, колокольчик звенит над головой, и внутри становится тише, как будто мир снаружи остался за стеклом.

На пороге уже стоят коробки с книгами. Я вздыхаю, беру одну, волоку вглубь магазина и включаю свет. Кейси, по идее, должна вот-вот прийти.

Проходит пятнадцать минут. Потом двадцать.