- А как Виталий?.. Восстановился после травмы? - осторожно зашла я. 

- Да, слава Богу! Джесс очень переживала. Он же в коме был два дня... - покачала головой мама 

- В коме??? - я добела в костяшках сжала край барной стойки.

- Мы не стали посвящать тебя в такие подробности. Сказали, когда уже всё самое страшное было позади. - она судорожно вздохнула. - Заканчивать пора ему с трюками. И так всё здоровье уже там оставил. Но ты же знаешь, какой он упрямый...

- Точно. - еле выдавила из себя я. Внутри всё дрожало и колотилось от таких новостей. - Я пойду к себе, мамуль. Что-то устала от перелёта... 

- Может перекусишь, Златуль? - предложение застало меня на середине лестницы. 

- Не хочу пока. Они же скоро придут?

- Через полчаса! - донеслось сквозь шум воды на кухне. 

Боже! У меня только тридцать минут, чтобы совладать с сорвавшимся с цепи сердцем, эмоциями и хлещущим в венах адреналином! 

* * *

Прошло уже два часа, как Огановские должны были быть у нас. Но!..

Отец звонил и Виталию и Джесс - тишина.

- Наверное, преждевременные роды! - заламывала руки мама. Она была, как на иголках. - Бедняжка! В восемь месяцев - ещё опаснее, чем в семь. - бормотала она себе под нос, передавая свою панику и нам.

- Алла, не накручивай себя! Мало ли что... Вот увидишь, всё будет хорошо! - старался успокоить её отец.

- Ну а что ещё может быть? - Сокрушённо причитала мама. - Виталик хотя бы перезвонил! Знает же, как мы волнуемся! - краем уха улавливала я её, нетерпеливо вглядываясь в темноту за окном и покусывая губы. Спустя пару минут моё волнительное ожидание было вознаграждено прибытием белого роллс-ройса Виталия, припарковавшегося рядом с нашим особняком. 

- Приехали! - взволнованно оповестила я родителей и поспешила к ним в гостиную.

Но на пороге появился он один. Бледный. Измождённый. Шокированный...

Всё, что я запомнила за оставшиеся часы этого вечера, - потухшее, безжизненное лицо Виталия и нетерпеливые вопросы мамы о Джессике и малышке, рвущиеся сквозь рыдания. А ещё его короткие, чуть живые ответы, как кинжал, вонзающиеся в сердце: "Джесс больше не придёт." "Сердечный приступ". "Дочку спасти не смогли..."

Отец увёл убитого горем друга на кухню, запретив нам приближаться к нему со своими, льющимися рекой слезами. И, как я поняла, просто накачивал его бурбоном, решив, что это сможет хоть немного отключить от реальности и облегчить страдания человека, лишившегося в одночасье сразу двух любимых людей.

Я же закрылась у себя в комнате и ревела, как никогда в жизни, чувствуя и переживая его боль, как свою... Кусая кулаки и стискивая зубы, чтобы не завыть в голос. До тех пор, пока хватало воздуха в лёгких. Потом вдыхала через рот, минуя заложенный, распухший нос и каждый раз с этим вздохом наружу высвобождался упрямый, рыдающий всхлип.

В эту ночь уснуть я не смогла, пытаясь понять, что происходит внизу. Пару часов слушала тишину, а потом не выдержала и тихо спустилась вниз. 

До рассвета оставался час, а я стояла посреди нашей тёмной гостиной, наблюдая за спящим любимым и борясь с одурманивающим желанием погладить его волосы и утешить, облегчить боль. Рука неуверенно потянулась к тёмным, растрёпанным волосам, но я не посмела. Закусив губу, давила душащие меня рыдания. Скрытая завесой темноты и его неспокойного сна, я продолжила просто смотреть... Как и все последние семь лет...

8. Глава 8

Прошла неделя. 

Вначале он уехал. Просто бросил машину возле нашего дома и, пока все спали, сел на свой мотоцикл и укатил в неизвестном направлении.

Появился только накануне похорон, организованных Бог знает кем. Предполагаю, что братьями Джессики. Хотя, возможно, Виталий как раз этим и занимался в своё двухдневное отсутствие. Мы не спрашивали об этом. И он молчал. Вообще молчал - не проронил не слова за все эти дни.