Том отмахнулся от тревожной мысли. Пока это всего лишь одна из догадок, пусть на вид чуть менее безумная, чем остальные. Переживать стоит тогда, когда (точнее, если) Ян что-нибудь выяснит.

Покончив с картошкой, Том уложил на неё сверху кусочки курицы и отправил противень в разогретую духовку. Затем налил себе кофе, устроился на диване и щёлкнул пультом. По первому каналу в тысячный раз крутили «Гарольда и Лиззи», бесконечный ситком, который он давно знал наизусть. Бормотание на экране и закадровый смех помогали расслабить мозг, и Том не стал переключать на новости или дневное ток-шоу, чтобы не вслушиваться в трёп ведущих.

В конце концов Полли согласилась, что поговорить с Яном – разумная мысль. Она не была от неё в восторге и по-прежнему беспокоилась о том, чем может грозить разоблачение её маленького секрета, но другого выхода не было. Том вздохнул с облегчением, когда закончился их непростой разговор, но полночи потом не мог уснуть, несмотря на плескавшуюся в желудке бутылку вина.

Вечер наступил неожиданно скоро. По квартире разливался аромат запечённой птицы, а Том так и сидел на кухне, дурея от телепередач и допивая четвёртую чашку кофе.

Они разминулись всего на три минуты – сперва в квартиру ввалилась Полли, на ходу скидывая ботинки с усталых ног и швыряя пальто на комод в углу прихожей, а потом раздался условный стук в дверь – два коротких, один длинный, и на пороге возник Адам.

Щедро промоченные ливнем, они расселись на кухне и с жадностью набросились на еду. Прижимая к щеке прохладный запотевший бок винного бокала, Том стоял у холодильника и наблюдал за ними с умилением бабушки, которую навестили голодные внуки.

Полли пустилась в долгий рассказ о рабочем дне, и он не мешал ей. Адам выглядел загруженным мыслями, и ему явно требовалось время, чтобы расслабиться, а лёгкая болтовня Полли вполне могла в этом помочь.

– Ну и денёк был сегодня, я думала, просто рехнусь под конец. Инга заболела, и мне пришлось взять троих её клиентов, один из которых был Виктор.

– О нет, только не Виктор! – с энтузиазмом подхватывал Том.

– Да-да! И мало ему было наговорить дежурных гадостей – в конце концов за этим он и приходит, все давно привыкли, но он и чаевых не оставил. Я правила стрижку трижды. Трижды! А этот гад напился моей крови и ушёл как ни в чём не бывало, – она потянулась сладко, до хруста костей. – Кажется, завтра не разогнусь. За целый день не присела ни на секунду, да ещё и без обеда осталась.

Том сочувственно покивал и сделал приличный глоток. Полли развивала тему, засыпала их рабочими байками, трещала без умолку, заполняя собой тишину кухни, которая была бы сейчас вовсе некстати.

Адам, казалось, совсем её не слушал и отчаянно налегал на вино. Том украдкой поглядывал на него, беспокоясь, как бы тот с непривычки не напился раньше времени. Он заметил графин коньяка на его столе накануне, и это уже настораживало, ведь Адам никогда не был большим любителем выпивки.

Им понадобился час, чтобы успокоить нервы и при этом не растерять ясность сознания. Полли, сама уверенность и покой, забралась на диванчик с ногами и с удовольствием подожгла первую за вечер сигарету. Адам, забившийся в угол у окна, начал было шарить по карманам, и Полли, не глядя, протянула ему свою пачку. Чиркнув зажигалкой, он благодарно затянулся, а она, не сбавляя бодрого тона, которым только что в лицах пересказывала перепалку Натана и Греты, произнесла:

– Так вот, ребята, я предлагаю не тратить вечер на обсуждение мутных теорий. От них всё равно нет никакого толку. В ближайшую неделю я наведу справки, а до тех пор давайте воздержимся от конкурса на самую идиотскую версию происходящего. Как вы на это смотрите?