Кто-то в толпе рассмеялся:

- Харибда, уймись!

Но Харибда не унималась.

- А мы научились краситься в красный, а вот в белый никак, - посетовала девушка и дёрнула Хильду за локон. И Тея вдруг поняла, что не так. Цвет волос! Он был рыжим. В то время, как у большинства волосы были такими же чёрными, как у мужчин.

Мероприятие вышло весьма колоритным. Вскоре зал наполнили странные звуки. Двое мальчишек, одетые в шкуры зверей, играли на инструментах. У одного в руках была дудочка, издававшая пение птицы, но такое протяжно-тоскливое, что на глаза у принцессы навернулись слёзы. Другой, зажав барабан между ног, выстукивал ритмы, напоминавшие гром. Обеденный стол наполнился яствами, изничтожить которые было немыслимо. Основным было мясо, всевозможных вариаций. Ломти солонины, тушёные окорока, нашпигованный луком желудок барана дополняли весьма однообразные овощи. В Михтийских холмах овощей было много, и застолье всегда украшали салаты различных мастей.

Тея со вздохом сложила к себе на тарелку кусочек варёной курятины. И снабдила его огурцом. Последние здесь не росли, и «заморские лакомства» привозили купцы из Сурийской долины.

В момент, когда Тея собралась вкусить угощение, девушки встали, как по команде. Инструменты умолкли и Хильда, подняв глаза к небу, пропела:

- Кампруууу мурхабаааа (Прошу благословения)!

Вслед за ней подхватили другие:

- Нууу хорникаааа (Хорнийские Боги)! – протянули они нараспев.

Торопливо поднявшись, Тея так и осталась стоять, наблюдая за действом. Слов она не знала, и подпевать не могла. В этот момент, особенно остро ощущая свою чужеродность, принцесса потупила взгляд, надеясь, что вслед за вокальным фрагментом они не начнут танцевать.

Девушки сели, и тут же набросились на еду. Служанки вносили бутыли и ставили их на стол. Сосуды пустели стремительно, по мере того, как местное ярево[3] шло по рукам. Вдруг все посмотрели на Тею и Хильда, подняв свой бокал, сказала нарочито громко:

- За принцессу Протею! За наречённую принца Таура!

Рука её дёрнулась, и бокал накренился, оросив содержимым жареный бок кабана. Все крикнули дружно:

- Ырны (Ура)!

Протея подпрыгнула и проглотила кусок огурца. Закусив, дамы стали наперебой поздравлять её с предстоящим замужеством. Каждая сделала Тее презент. Кто-то – гребень с ручной гравировкой, кто-то – свечу, или платок с бахромой. Принцесса, польщённая этой заботой, не стыдясь, выражала восторг.

- Благодарю вас, милые дамы! Это так лестно и так неожиданно для меня, - пролепетала она, примеряя подаренный кем-то венок.

Хильда, поднявшись со стула, подошла и присела по правую руку от Теи.

- А это вам от меня, - сказав это, она протянула Протее большой перетянутый жгуткой альбом. Та развернула бумагу и ахнула. Мягкая кожа с теснением заключала в себе несколько ярких камней.

- Самоцветы из Хорнии, - добавила Хильда, - Самые редкие в наших краях.

Протея открыла обложку и увидела чистый, ещё незапятнанный лист. На её вопросительный взгляд кузина хорнийского принца сказала:

- Ваша жизнь начинается заново, пускай же она будет написана вашей рукой.

- Спасибо, - шепнула Протея, поняв, что это дневник. С детства она не вела дневников, а сейчас ей вдруг так захотелось начать. Написать о своих треволнениях, поведать бумаге о том, что горит у неё на душе.

Хильда взяла её за руку.

- Я знаю, как нелегко вам пришлось. Но поверьте, что жизнь привела вас сюда неспроста. Хорнийские земли суровы, но привыкнув однажды, вы уже не разлюбите их.

Принцесса кивнула, ощущая, как эти слова задевают её за живое. Кузина Таура была на целых семь лет старше Теи. И, учитывая, что возраст согласия здесь наступал раньше, уже имела двоих сыновей. Её мужем был военачальник, погибший в борьбе за михтийский престол. И эта потеря роднила их с Теей, ведь обе они потеряли тех, кто им дорог на этой войне. Однако же в Хорнии женщины шли нарасхват! Так что Хильду уже нарекли в жёны другому вояке. И свадьба, совсем не такая же пышная, как у Протеи, должна была состояться на днях.