– Я хочу, чтобы ты сейчас собрался и ушёл отсюда, – говорю то, что действительно считаю правильным.

– А я вот подумал и решил, что сначала я всё же сделаю то, за чем пришёл сюда, – отвечает Ветров.

Я готова закричать.

– Даже не вздумай, – шиплю ему в лицо. – Я на тебя заявление напишу.

– Это будет даже интересно. И что же ты там напишешь? – Ветров спрашивает с усмешкой и, склонившись, проводит по щеке и до самого уха носом, втягивая мой запах.

– Что ты меня изнасиловал, – отвечаю дрожащим голосом.

– Вот так? – Ветров делает несколько медленных движений бёдрами, и я чувствую, как что-то твёрдое, длинное и подрагивающее трётся о низ моего живота.

Господи, пускай это будет хлопушка, которую он случайно забыл в кармане.

Вот только что-то от этой хлопушки у меня побежали мурашки по ногам.

– Что ты замолчала, Любонька? – слышу смешок в его голосе. – Или придумываешь текст для заявления? В подробностях я надеюсь? Или ты уже забыла, как это делается?

– Заткнись, Ветров, – шиплю на него и понимаю, что сделала глупость, сказав это.

Ветров резко хватает меня за щёки и, притянув вплотную к своему лицу, рычит:

– Ещё раз скажешь мне такие слова, и я не буду больше таким милым.

– Это ты милый? – выдыхаю я с трудом.

– Люба, ты слишком дерзкая, – заявляет Ветров и впивается в мои губы.

Только в этот раз его поцелуй какой-то другой. Без напора, давления. Он нежность со мной проявлять решил?

Хочу дёрнуть головой, чтобы отвернуться от него, но хватка не ослабевает. Ан-нет. Лишь показалось, что Ветров решил проявить нежность.

Он дёргает мою голову выше и начинает спускаться поцелуями по шее, к вырезу на рубашке. Проходится по оголённому краю, а после резко опускает голову и больно кусает за сосок.

– Ай! Ты охренел? – кричу.

– Ну не настолько, чтобы прокусить до крови, – хмыкает Ветров и опускает руку ниже, начиная задирать пижамную рубашку.

– Нет! – пищу, понимая, что он хочет сделать.

– Да, Любаш. Я слишком долго терплю, чтобы отказать себе в удовольствии увидеть твои, как ты там говорила, обвисшие сиськи. – Рубашка замирает чуть выше живота, так как я хоть и пытаюсь дёргать руками, но вот спиной придавила её, чтобы не дать задрать сильнее.

Ветров, рыкнув со злости что-то нечленораздельное, дёргает рубашку и пуговицы просто отлетают в разные стороны, а я чувствую, как у меня в груди собирается ком, который начинает подниматься всё выше к горлу, перехватывая дыхание.

– Пожалуйста, – хриплю я.

– Конечно, Любаш, – ухмыляется Ветров, задирая окончательно рубашку на последних пуговицах, которые не успели оторваться. – Сейчас ты не только это будешь говорить.

Я замечаю, как его зрачки начинаю расширяться оттого, что он видит мою голую грудь. И сейчас мне бы испугаться по-настоящему и действительно заорать, но у меня, как обычно, срабатывает не тот рефлекс, который должен. И вместо страха я начинаю злиться.

– Нравиться? – спрашиваю дерзко, замечая, как у Ветрова ползёт одна бровь вверх.

– Ты даже не представляешь насколько. А ещё, Люба, ты обманщица, – хрипит Ветров и, сжав одну грудь рукой, вторую начинает облизывать.

Языком протягивает от низа до самого соска, глядя мне в глаза, и снова кусает за него, только от этого укуса, у меня начинает шуметь в ушах.

Нет, нет, нет! Это не то, что я думаю. Я не могу возбуждаться. Это ненормально… или всё же…

– М-м-м, – тихо протягиваю, от очередного покусывания. – Прекрати, – сипло прошу я.

– Уже поздно, – отвечает Ветров таким же хриплым голосом, просовывая свою руку между нашими телами и приподняв край штанов, ныряет в них.

– Нет, – пищу я.

И тут на всю квартиру раздаётся трель дверного звонка.