И взять мисс Хилт и его, Генри Линкольна. В социальной иерархии она явно выше во всем. Угнаться за ней будет очень сложно… и нужно ли, самое главное?

Саманте подали бокал. Молча подняв его, будто говоря, за вас, она хорошо приложилась. Утолила жажду, а это нехорошо. Может дать по мозгам.

– Вы очень горячая… – не удержался Генри, но слова были совершенно искренними, полными восхищения.

Сколько она выпила сегодня? Бокалов пять? Это много. Мисс Хилт слушает комплименты, склонив голову в сторону, потирая ладошкой, будто смущенно, тонкую влажную шейку, а потом переводит взгляд на Генри.

– Считаете меня горячей? – кажется, ей уже дало в голову, – или это любезности, на которые вы сегодня так щедры? – Сэм отвечает на заигрывание, почему-то решив не заминать тему, а поддержать её и развить.

– Я вряд ли бы нашёл мужчину, который не посчитал бы вас привлекательной. А уж после таких танцев, и подавно. Впрочем, вы ещё и умны, мисс Хилт. Целеустремлены и вообще… – слегка сбивчиво заговорил заплетающимся языком Генри, явно волнуясь не от того, что говорит. А от того, что хотел высказаться и боялся, что стеснение вновь его остановит.

– Мне нравится с вами проводить время вот так… спокойно и легко, – сказал Линкольн, осушая бокал виски и потянулся, отчего футболка облепила его торс, прорисовывая рельефные мышцы мужской груди. Похоже, после армии Генри не забросил тренировки до сих пор.

Изумрудный взгляд скользнул по широкой груди парня, по рельефу пресса и тут же отлетел к стене. Саманта уткнула подбородок в ладошку. Генри невероятно притягателен сейчас. Таким его сделали выпитые коктейли?

– А работать со мной не так приятно? – она вдруг пытается вернуться к тому факту, что они коллеги. И напомнить об этом скорее себе, чем Линкольну. Разве он дал повод?

– Нет, приятно конечно, вы что, – засмеялся Линкольн на замечание, немного взволнованно, – просто… вне офиса тоже хорошо. Ну… я вас никогда такой не видел, потому и ляпнул. Я бы извинился, но вы просили поменьше этим заниматься, так что промолчу.

Мисс отодвинула пустой бокал к почти пустому стакану Генри и полезла в сумочку. Разве ей стало неловко?

– Раз уж вы старомодны, то позволите вызывать вам такси, когда соберётесь домой? Мне будет приятно, – прошептал с ухмылкой Линкольн, задумчиво смотря в свой стакан, будто нашел там что-то весьма интересное.

– Хорошо, что упомянули. Час ведь поздний, пожалуй, пора собираться, – она положила на стойку наличку, которую достала из сумочки, и невооружённым глазам можно оценить, что сумма на стойке больше, чем полагается за те коктейли, что Саманта выпила единолично, – не спорьте. Я старомодна не во всем. Вы составили мне отличную компанию и раз уж вызовите такси, то мы в расчёте. Мне нужно на Бельмонт Стрит 13.

Генри понял, что с помощью денег ему только что указали место. Нет, в нынешнее время нет ничего такого, что женщина платит за себя, за другого. Но, все-таки, это был очевидный знак. Напоминание, что они начальница и подчиненный, а не просто мужчина и женщина.

– Хорошо, – спокойно кивнул Линкольн, отсчитав из своих денег лишь на чаевые бармену, и уткнулся в простецкий смартфон, вызывая такси.

Саманта смотрела на Генри исподлобья. Она знала, что сейчас обозначила границу. Ей было интересно, как себя поведёт Линкольн и, к его чести, он вполне достойно отнёсся к тому, что женщина платит за себя и за него. Обычно юнцы обижаются и начинают сыпать бравадами о том, насколько они состоятельные. Саманте же понравилось, что Генри не спорил. Он не создавал иллюзии своего превосходства, не возносился, стараясь казаться хозяином жизни, потому что родился мужчиной.