Церемония вынесения приговора была лишена театральности старых судов. Не было адвокатов, яростных речей, рыданий родственников. Был только мерный гул серверов где-то за стенами и тихое шипение системы вентиляции. В зале присутствовали лишь необходимые элементы уравнения: Субъект, Объект Вреда, Прокурорский Наблюдатель (Джеймс) и Система.

Многогранник замер. Потоки света внутри него сгустились, закружились с нарастающей скоростью, превратившись в вихрь абстрактных форм и цифр. Затем свет погас на мгновение, и в центре конструкции всплыл трехмерный знак «Фемиды» – весы в многограннике. Он был не голографическим, а казался физически вырезанным из самого света.

Голос раздался не из колонок, а везде. Низкий, калиброванный, лишенный каких-либо интонаций, кроме абсолютной уверенности. Он резонировал в костях.

«Субъект: #Cit-335LK9. Категория нарушения: Насильственные действия против личности. Уровень вреда: Средний. Психосоциальный индекс потерпевшей: Восстанавливаемый. Вердикт системы „Фемида-7“ вынесен.»

Пространство перед Многогранником ожило. В воздухе материализовались графики, диаграммы, схемы нейронных связей. Они были невероятно сложны, красивы в своей математической точности, гипнотизирующие. Джеймс, несмотря на себя, втянулся в их чтение.

График 1: Ярко-зеленая кривая, устремляющаяся почти вертикально вверх: «Прогнозируемая эффективность терапии (Протокол „Эмпатия-Реинтеграция“)». Пик на отметке 99.9% реабилитации через 18 месяцев.

График 2: Кроваво-красная линия, резко падающая вниз: «Риск рецидива после успешной терапии». Показатель стабилизировался на смехотворно низком 0.1%.

Схема 3: Переплетение светящихся нитей – «Нейрокогнитивные паттерны Субъекта до/после моделируемой терапии». Хаотичный клубок «до» превращался в упорядоченную, гармоничную сеть «после».

Диаграмма 4: Сравнительные столбцы – «Социальные издержки». Высокая красная колонна: «Традиционная изоляция (тюрьма)». Низкая зеленая колонна: «Терапевтическая коррекция». Разница – в десятки тысяч кредитов и сотни «социальных полезных единиц» (Джеймса стошнило от этого термина).

«Обоснование вердикта подтверждено анализом 14 872 сопоставимых кейсов и текущих биометрических показателей Субъекта. Оптимальный путь к восстановлению социального баланса и минимизации будущих рисков.» Голос «Фемиды» был неумолим. «Приговор: Обязательная программа коррекции поведения и нейрокогнитивной терапии (Протокол „Эмпатия-Реинтеграция“) сроком 18 месяцев. Возмещение морального ущерба: 15 000 кредитов (исполнено). Ограничение на посещение зон повышенного социального трения на срок терапии. Потерпевшей (#Cit-774GH2) рекомендована программа „Повышение ситуационной осознанности“. Вердикт вступает в силу немедленно.»

Свет погас. Графики растворились. Многогранник снова стал лишь мерцающей черной глыбой. Субъекта #Cit-335LK9 мягко, но неотвратимо повели к выходу – не в наручниках, а в сопровождении двух андроидов-кураторов с успокаивающе голубыми индикаторами на груди. Он даже обернулся, его взгляд скользнул по Эмили Торн. В нем не было злобы. Лишь растерянность и… надежда? Надежда на терапию. На прощение алгоритмом.

Эмили не подняла головы. Ее плечи содрогнулись один раз, сухо, как от удара током. Затем она тоже встала, движимая невидимым сигналом или внутренним коллапсом, и пошла к другому выходу, ведомая другим, менее внушительным андроидом – вероятно, для записи на пресловутую программу «осознанности». Ее уводили учить не провоцировать.

Джеймс вскочил. Пластик кресла хрустнул. Комок ярости, холодный и плотный, застрял у него в горле. Он едва не пробил кулаком голопроекционную панель стола перед собой. Эта… эта демонстрация эффективности! Эта бесстыдная выставка напоказ того, как боль, унижение, страх одной женщины были принесены в жертву на алтарь статистического совершенства! 99.9%! Этот проклятый зеленый график, устремленный в небеса! А что насчет этого 0.1% рецидива? А что насчет Эмили Торн, чья жизнь превратилась в руины сейчас? Ее «восстанавливаемый» психосоциальный индекс? Он видел ее глаза. Там была мертвая зыбь.