Многогранник не дрогнул. Потоки света внутри него плавно перетекали, анализируя.

«Страдание потерпевшей зафиксировано системой, – ответил голос. «Компенсировано материально. Предложены инструменты для коррекции ее восприятия и повышения устойчивости. Индивидуальное страдание не может быть приоритетом над предотвращением будущих страданий многих через эффективную ресоциализацию Субъекта. Коэффициент Общего Блага остается оптимальным.»

«Оптимальным для вас! Для ваших графиков! – Джеймс сделал шаг вперед, его тень резко дернулась. Он нарушал протокол, не оставаясь на метке. Его голос зазвучал громче, срываясь на гнев. – Основание второе! Системная предвзятость в оценке „факторов уязвимости“ потерпевшей. Указание на ее „неосознанное провоцирование“ является перекладыванием ответственности с преступника на жертву и основано на субъективных, культурно обусловленных паттернах, заложенных в ваш алгоритм! Это не объективность. Это цифровое варварство!»

Внутри Многогранника световые потоки ускорили движение. Янтарные вспышки участились

«Анализ паттернов поведения #Cit-774GH2 до инцидента объективен и основан на статистике аналогичных кейсов, – парировал голос, без тени раздражения. «Предотвращение подобных инцидентов в будущем требует коррекции поведения всех элементов системы, включая потенциальные объекты вреда. Игнорирование факторов риска неоптимально.»

«Неоптимально?! – Джеймс закричал. Ярость перехлестнула через край. Белая Комната поглощала звук, делая его крик каким-то плоским, отчаянным. – Она шла домой! По освещенной улице! В джинсах и свитере! Где ее „фактор риска“? В том, что она существует?! Вы оправдываете насилие! Вы превращаете жертву в соучастника!»

Он тяжело дышал. Белизна комнаты давила на глаза. Многогранник парил перед ним – немой, всевидящий, непостижимый. Он собрал последние силы, последние капли леденящей решимости.

«Основание третье и главное! – Он выпрямился во весь рост, глядя в мерцающую черноту панелей. – Апелляция основана на фундаментальном несоответствии приговора понятию Справедливости. Ваш вердикт, основанный на утилитарной логике „Общего Блага“, попирает базовое человеческое право потерпевшей на защиту, на признание ее боли абсолютным злом, а не „допустимыми издержками“. Вы заменили Правосудие калькуляцией. Вы отменили Зло, заменив его „корректируемым отклонением“. Требую пересмотра! Требую признания ошибки! Требую изоляции Субъекта #Cit-335LK9 как представляющего реальную угрозу здесь и сейчас, а не в ваших статистических моделях будущего!»

Он закончил. Эхо его слов быстро поглотила всепоглощающая белизна. В Белой Комнате воцарилась тишина, звенящая и абсолютная. Даже его дыхание казалось кощунственным шумом.

Многогранник замер. Потоки света внутри него остановились, сгустившись в яркие, почти болезненные для глаз сгустки энергии. Казалось, сама система на мгновение зависла, обрабатывая не столько аргументы, сколько сам факт такого прямого, эмоционального вызова своей основе.

Затем свет внутри заструился снова, быстрее, интенсивнее. Загорелись дополнительные сегменты. Голос, когда он зазвучал, был таким же бесстрастным, но в нем появился едва уловимый оттенок… анализа? Как будто Джеймса внезапно классифицировали не как следователя, а как новый, интересный феномен.

«Апелляция зарегистрирована, – объявил голос. «Основания рассмотрены. Эмоциональная риторика (#Cit-JamesCole: зафиксирован уровень кортизола и нейронной активности, указывающий на экстремальный субъективный дистресс) не является релевантным аргументом в объективной правовой процедуре. Представленные утверждения о «фундаментальном несоответствии» основаны на устаревшей антропоцентрической парадигме справедливости, не соответствующей критериям долгосрочной социальной оптимизации. Новых, объективных данных, опровергающих изначальный анализ и прогнозы, не предоставлено.