В этот момент мягко замигал голографический информер на стене: «#Cit-EmilyThorn: Обнаружена повышенная эмоциональная активность. Рекомендован сеанс стабилизации. Предлагаем активировать режим релаксации „Тихий Океан“?»
Система видела. Она всегда видела. Но теперь Джеймс Коул смотрел ей в глаза. И в его взгляде не было страха. Было решение. Решение сделать историю Эмили Торн своим оружием. Свой кейс против бога.
Глава 7: Белая Комната
Белая Комната. Название было буквальным. Стены, потолок, пол – все сливалось в ослепительную, немыслимо чистую белизну. Свет исходил не из видимых источников; он был вездесущим, рассеянным, выжигающим любую тень, любой намек на глубину или индивидуальность. Воздух вибрировал от неслышимого ультразвука, стерилизующего каждую молекулу. Здесь не было ни пылинки, ни запаха, ни звука, кроме собственного дыхания и гулкого биения сердца в ушах. Это была не комната. Это была камера для общения с божеством. Камера чистого разума.
Джеймс Коул стоял в центре этого белого небытия. Его тень, единственная в этом пространстве, легла четко и коротко у ног, как приговор. Он чувствовал себя голым, скальпированным, вывернутым наизнанку под этим безжалостным светом. Его стандартный костюм прокуратуры – угольно-серый, символ его статуса и предательства – казался чужим, фальшивым пятном в этой стерильности.
Перед ним, на расстоянии нескольких метров, пространство исказилось. Словно сама реальность сжалась и кристаллизовалась. Из ничего, из самой белизны, начал материализоваться Многогранник. Не голограмма. Не проекция. Физическое проявление «Фемиды» в этом святилище. Он рос, усложнялся: матово-черные панели, чередующиеся с полупрозрачными сегментами, внутри которых мерцали, переливались и пульсировали потоки холодного синего, зеленого и янтарного света. Это был не экран. Это был интерфейс с абсолютом. Окно в сознание, лишенное сомнений.
Он возник полностью. Замер. Беззвучно. Его присутствие давило, как атмосферное давление на дне океана. Джеймс почувствовал сухость во рту. Его ладони вспотели, несмотря на климат-контроль, встроенный в костюм. Он сглотнул, пытаясь выдавить из себя голос
«Следователь Джеймс Коул, идентификатор #Prosecutor-Alpha-7-Gamma, – произнес он, и его голос, обычно твердый, прозвучал чужим, дребезжащим в мертвой тишине. – Запрашиваю активацию протокола формальной апелляции по делу #F7-PR2055—88741.»
Воздух перед Многогранником сгустился. Всплыли стандартные голографические формы – поля для ввода данных, списки, цифровые печати. Процедура. Алгоритм. Ничего лишнего.
«Апелляция принята к рассмотрению, – голос «Фемиды» раздался не из колонок, а внутри черепа Джеймса. Низкий, вибрационный, абсолютно бесстрастный. Он резонировал в костях. «Укажите основания для пересмотра вердикта. Ссылайтесь на конкретные ошибки в алгоритмической обработке данных или новые, ранее не учтенные доказательства.»
Джеймс вдохнул. Воздух был стерильным, безвкусным. Он видел перед глазами Эмили Торн – ее выбеленное страхом лицо, глаза-бездны. Видел графики реабилитации, парящие над головой ее насильника. Видел сырые логи с циничными формулировками о «допустимой цене». Ярость, холодная и острая, как лезвие, пронзила страх.
«Основание первое, – его голос окреп, обрел металл. – Недооценка глубины и необратимости психологической травмы потерпевшей, #Cit-774GH2, Эмили Торн. Вердикт и обоснование фокусируются исключительно на прогнозах реабилитации Субъекта #Cit-335LK9 и его будущей социальной полезности, полностью игнорируя экзистенциальный ущерб, нанесенный Объекту Вреда. Страдание потерпевшей не является статистической переменной. Оно реально, разрушительно и продолжается сейчас, вопреки вашим прогнозам о ее „восстановимом“ состоянии.»