– Ольга Петровна, я тоже подготовила несколько предложений. Я проанализировала стратегии наших основных конкурентов за последний год и…Наконец, Алиса решилась. Она откашлялась, привлекая к себе внимание.

– Да, Алиса, спасибо, – Ольга Петровна прервала ее, даже не подняв головы от своих бумаг. – Мы ценим вашу инициативу. Но давайте сначала закончим с основными пунктами повестки. Сергей, вы хотели еще рассказать про синергию с отделом продаж?

Алиса замолчала, чувствуя, как краска бросается в лицо. Ее словно окатили холодной водой. «Спасибо, но потом». Это вежливое «потом» означало «никогда». Она видела, как Сергей едва заметно усмехнулся.

– Прошу прощения, но мне кажется, идея с фокус-группами на новую аудиторию могла бы дать нам ценные инсайты. У меня есть расчеты по потенциальному охвату и…Она сделала еще одну попытку через пятнадцать минут, когда возникла пауза.

– Алиса, мы сейчас обсуждаем конкретный план действий, предложенный Сергеем, – снова отрезала Ольга Петровна, на этот раз с легким раздражением в голосе. – Ваши идеи, безусловно, интересны, но они требуют отдельного рассмотрения. Возможно, позже. Давайте не будем отклоняться.

Сергей тут же подхватил инициативу, заговорив громче, полностью игнорируя попытку Алисы высказаться. Остальные потупили взгляды. Никто не посмотрел в ее сторону. Она снова оказалась за невидимой стеной. Пустое место.

Остаток совещания прошел как в тумане. Алиса сидела, сжав руки под столом, и чувствовала смесь обиды, растерянности и звенящей пустоты внутри. Она так старалась! Ее идеи были не хуже, а может, и лучше предложений Сергея! Они были подкреплены фактами, цифрами. Почему ее никто не слушает? Почему Ольга Петровна так явно благоволит Сергею, даже когда он несет откровенную чушь про «синергию»? Что она делает не так?

– Пап, представляешь, подготовила кучу идей, расчеты сделала… А меня просто заткнули на совещании. Два раза! Как будто меня и нет вовсе. Слушали только этого… Сергея. Я не понимаю, почему?Вечером, раздавленная и опустошенная, она позвонила отцу. Он всегда был для нее авторитетом, умным, опытным инженером, привыкшим к логике и фактам.

– Значит, идеи были слабые, дочка. Или ты их плохо представила. В серьезных компаниях просто так никого не слушают. Нужно быть экспертом. Работай больше, готовься лучше. Подкрепляй каждое слово неопровержимыми цифрами и фактами. Просчитай все риски, все выгоды. Когда твои аргументы будут железными, тебя не смогут игнорировать. Экспертность – твой лучший щит и меч.Отец выслушал ее терпеливо, а потом сказал своим обычным рассудительным тоном:

Алисе стало еще горше. Папа не понял. Дело было не в идеях. Она была уверена в своих расчетах. Дело было в чем-то другом, чего она не могла уловить. В этой невидимой стене.

На следующий день она ходила сама не своя. Работа не клеилась. Она чувствовала себя глупо, наивно, беспомощно. Во время обеденного перерыва, не в силах сидеть в гудящем опенспейсе, она спустилась вниз, к автоматам с кофе в холле первого этажа. Там было почти безлюдно. Она купила стаканчик пережженного американо и остановилась у окна, глядя на суету улицы. Почему? Почему ее не слышат? Может, она действительно не подходит для «МегаКорп»? Может, ей не хватает… чего?

– Хреновый кофе, правда? – раздался рядом низкий, чуть насмешливый голос.

Алиса вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял мужчина, которого она раньше не видела в их отделе. Высокий, худощавый, лет сорока с небольшим. Одет он был дорого, но неброско – темные брюки, кашемировый джемпер глубокого синего цвета поверх рубашки. Никакого офисного лоска, скорее, элегантная небрежность. Но самое примечательное – глаза. Темные, очень внимательные, с искорками иронии и… усталости? Они смотрели на нее так, словно видели гораздо больше, чем просто расстроенную девушку с кофе.