Москва, 2030 год, вечер. Квартира Алёны Петровой на окраине города была островком тишины в бурлящем море мегаполиса. За окном дроны АО «ЗАСЛОН» сновали между небоскребами, следя за гражданами и выискивая потенциальных террористов, но часть из них делали действительно полезные вещи, например доставляя экстренно лекарства в реанимации больниц. Их красные сенсоры мигали, как звезды в искусственном небе. Вдалеке, над парком, пролетела стая воробьев, и Алёна, стоя у окна, следила за их хаотичным, но гармоничным танцем. «Птицы свободны, – подумала она. – Они не знают кодов и алгоритмов, но их полет совершенен. А дроны? Рабы технологий, как и мы». Она отвернулась от окна, ее взгляд упал на нейрокамеру, лежащую на столе – подарок от Ярослава, ее бойфренда, с которым она собиралась порвать. Камера, способная анализировать эмоции и предсказывать реакции, была чудом АО «ЗАСЛОН», но для Алёны она стала символом контроля, от которого она устала. Она делали идеальные кадры, которые автоматически могли изменять мимику и показывались для разных аудиторий, чтобы набрать наибольшее количество лайков. Но то ли надо было Алёне? Её желание сбывались и она стала популярность, только за лайки увы не купить счастье и удовлетворение полученное в начале прошло, и сменилось пустотой.

Квартира была маленькой, но уютной: диван с потертой обивкой, голографический экран на стене, транслирующий рекламу новых КОР-чипов, и стол, заваленный сценариями. Алёна, актриса второсортных сериалов, чувствовала, что ее жизнь – это чужой сценарий, написанный без души. Она хотела большего: ролей, которые трогают сердце, свободы, как у тех воробьев за окном. Но Ярослав, оператор дронов в логистическом отделе АО «ЗАСЛОН», видел в ней лишь красивую декорацию, а не человека. Она давила на него своими мечтами о свободе, а он, уставший от бесконечных рабочих дней, не мог этого вынести.Это давала её стабильность. И они даже могли позволить себе семью. Но нужна ли ей эта стабильность, ведь жизнь так коротка и каждый день хочется нового. Сегодня она решила: хватит.

Алёна подошла к зеркалу, поправляя короткие светлые волосы. Ее отражение выглядело решительным, но внутри она сомневалась. «Город – это клетка, – подумала она. – Я больше не хочу быть запрограммированной». Она взяла нейрокамеру, провела пальцем по ее гладкому корпусу. Устройство знало ее мимику, но не знало, как болит порой ее душа.

Дверь квартиры открылась, и вошел Ярослав – высокий, с усталыми глазами и планшетом в руках. Его униформа с логотипом АО «ЗАСЛОН» была помята, а на запястье мигал браслет с интерфейсом управления дронами. Он выглядел измотанным: дроны сбивали с маршрутов, отчеты накапливались, а начальник, Олег Бойцов, требовал невозможного.

– Ты дома, – сказал он, бросая планшет на диван. – Снимала что-то?

Алёна повернулась, ее голос был холодным.

– Нет, Ярослав. Я думала. О нас.

Он тяжело вздохнул, садясь на диван.

– Опять твои сцены? У меня был адский день. Дроны глючат, я не спал нормально три ночи. Не начинай.

Алёна стиснула зубы. Она знала, что он устал, но ее собственная усталость – от его равнодушия, от города, от технологий – переполняла ее.

– Это не сцена, – сказала она, скрестив руки. – Я ухожу. Мне нужна свобода, Ярослав. А ты… ты держишь меня в этой клетке.

Ярослав замер, его глаза сузились. Он был слишком вымотан, чтобы скрывать раздражение.

– Свобода? – переспросил он, спустя наверное минуту молчания, его голос дрожал от усталости и злости. – Ты хоть понимаешь, сколько я пашу, чтобы у нас все было? А ты давишь на меня своими фантазиями. Куда ты пойдешь? Кто ты без меня?