«Лекарь Трево – инспектору Барбелле. Глубокое сканирование М. Фаву пришлось отменить из-за ухудшения состояния пациента».

От сытой расслабленности не осталось и следа. Человеку стало хуже настолько, что сканирование отменили, а мы только что выпустили тех, кто в этом виноват!

– Ну, что? – с любопытством спросил Санчес. – Я думал, тебе срочно, а ты сидишь.

Сам он тоже сидел и с удовольствием трескал жареную рыбу.

– Мне срочно, – кивнула я и доела последние крошки. – Ты слышал когда-нибудь, чтоб человеку после черепно-мозговой травмы стало хуже настолько, что отменили глубокое сканирование?

Коллега пожал плечами.

– Вот и я не слышала, – кивнула я, вставая из-за стола. – Это же вроде такая процедура, когда состояние вообще неважно. Живот ли скрутило или головой долбанулся, перелом ноги или радикулит – всегда для точности делают глубокое сканирование, так?

Санчес неуверенно кивнул.

– Не повезло моему потерпевшему, – вздохнула я и двинулась на выход.

Было искушение снова съездить в лекарню, но для начала я решила посоветоваться с доком Онери. Поднявшись в отдел, где снова никого не оказалось, я взялась за служебный артефакт связи и набрала номер прозекторской.

Мне повезло, док ответил сразу.

– Прости, дорогушечка, я по живым-то не спец, – ласково сказал он, когда я объяснила причину своего вызова. – Но если рассуждать теоретически, то ты права – сканирование навредить не может.

– Может, вы знаете случаи, когда от сканирования отказывались из-за других причин? – въедливо уточнила я.

– А ты права, вроде крутится в голове что-то… но что, не соображу, – расстроено выдал Онери. – Память уже не та.

Я представила, как он сокрушённо качает той самой головой, снимает очки, чтобы протереть их толстые стёкла, и приговаривает, что пора, мол, ему с такой памятью на покой.

Прибеднялся. Док был лучшим судебным экспертом на всем побережье, и уж если что-то где-то у него крутилось, я точно знала, он найдёт способ достать оттуда информацию.

– Если что-то вспомните, пожалуйста, свяжитесь со мной, – попросила я напоследок и отключилась.

Почти решила ехать в лекарню, когда вернулся лейтенант Алевано.

– Во сколько тебе в музей? – сразу спросил он.

Поскольку туда я до последнего не собиралась, то и не знала, когда начинается вечеринка. Связываться с Клодетт не хотелось, и я позвонила по музейному номеру. Открытие выставки планировалось на шесть вечера.

Алевано всё это время стоял рядом, а когда я закончила разговор, сказал, что мне надо уехать домой пораньше, чтобы успеть переодеться.

– Ну нет, – буркнула я. – Хотели видеть инспектора Барбеллу, пусть терпят полицейскую форму.

Лейтенант упёр руки в боки и ровным тоном приказал:

– Ты поедешь и переоденешься. Там будет мэр, меценаты из Общества исторического наследия, возможно, даже граф Трегалло, и ты не станешь позорить управление неподобающим видом.

– Нет, – я встала и тоже упёрла руки в боки.

– Так, – напрягся Алевано, – хочешь сказать, что у тебя нет коктейльного платья?

– Где вы слов-то таких нахватались? – возмутилась я. – Ещё каблуки прикажите надеть.

Лейтенант схватился за голову, как будто её разрывало изнутри.

– Никуда не уходи, – велел он, – надо найти тебе подходящий костюм.

И выскочил из отдела, будто ни секунды больше не мог находиться рядом со мной.

Я плюхнулась на место и взялась за стопку бумаг, чтобы отыскать свой отчёт о драке, но тут активизировался напарник.

– У тебя правда нет платья? – удивлённо проскрипел он.

– Есть, – тихо сквозь зубы буркнула я. – Но я не доставлю им такого удовольствия.

– А если там действительно будет Трегалло? – рассердился шпионский блокнот. – Мало мне одного Ники, так и ты ещё хочешь опозориться?