Код Бессмертия: Вирус Надежды. Том 3 Андрей Граф

Воздух в Башне Наблюдения всегда пах озоном и сталью. Слабый, но постоянный гул генераторов и систем жизнеобеспечения вибрировал в костях, словно низкий навязчивый звон в ушах после взрыва. Лиам сидел у массивного панорамного окна, сквозь усиленное стекло которого открывался вид на Новград – город-призрак, город-сад, город-кладбище. Рассвет только начинал размывать линию горизонта, окрашивая свинцовое небо в грязно-розовые и сизые тона. Над руинами, над зияющей пропастью Разлома Амнезии, все еще плясало Северное Сияние. Но сегодня его струйки казались бледными, нервными, а цвета – изумруд, золото, лазурь – приглушенными, будто выцветшие краски на древней фреске. Иногда, над скоплениями матовых кристаллов, венчавших руины, словно жуткие надгробия, Сияние вспыхивало тревожным фиолетовым, искажалось в мерцающие пятна статики, прежде чем с трудом восстанавливало поток.

Нестабильность, – подумал Лиам, и его пальцы бессознательно сжали край стола. Как и все здесь.

Его взгляд скользнул вниз, к своей правой ноге. Вернее, к тому, что от нее осталось ниже бедра. Нога покоилась на специальной подставке, заключенная в прозрачный саркофаг из того же невесомого сплава, что и окно Башни. Внутри – это был кристалл. Мутный, словно старый речной лед, пронизанный тончайшей паутиной золотых и изумрудных нитей. Сияние Леи пульсировало внутри минеральной тюрьмы медленным, мертвым светом, создавая причудливые, постоянно меняющиеся узоры – то напоминающие капилляры, то фракталы льда, то схемы неведомых процессоров. Леденящая, нечеловеческая красота.

Он назвал это «Цветущей Палой». Ирония была горькой, как дым от сожженных книг. Подарок Торна. Напоминание. Мост.

Лиам осторожно прикоснулся к холодной поверхности саркофага. Физической боли не было – нервы ниже бедра были либо мертвы, либо кристаллизованы. Но присутствовало другое ощущение: глубокий, костный холод, пронизывающий насквозь, и резонанс. Постоянный, тихий, словно далекий гул трансформатора, вибрационный фон, вплетенный в его собственное сердцебиение. Это было эхо. Эхо Цветущего Кристалла, погребенного глубоко под руинами «Квантового Рая», в сердце бывшего геода Торна. Эхо Элиаса Торна, Архитектора Реальности, чья безупречная мечта о вечном Порядке оказалась перекодирована в мучительное чистилище осознания вины и боли.

Иногда, в редкие моменты тишины между докладами и кошмарами, Лиаму казалось, будто он улавливает не мысли, а состояния: вспышку ледяного недоумения, волну немой тоски, щемящий отголосок чего-то, похожего на сожаление.

– Что ты там чувствуешь, Элиас? – мысленно обратился он к эху врага, впитанному кристаллом. – Вечный холод? Или уже начало оттепели?

Ответа не было. Лишь тот же ровный, иссушающий душу гул.

Дверь в кабинет открылась без стука. Вошел Хранитель. Не Кай. Слово «Кай» умерло вместе с коренастым Стражем в недрах геода Торна. Теперь существовал только Хранитель. Его единственный глаз, лишенный былой ярости фанатика, но сохранивший настороженность хищника, мгновенно оценил обстановку: Лиам у окна; блокнот Вейланда – потрепанный, с обугленными краями – раскрытый на столе; рядом – обломок мутного кристалла, пульсирующий слабой золотой искрой; карта мира на проекции. И – всегда – кристаллизованная нога.

«Отчет с ночного обхода, Архитектор», – голос Хранителя был груб, словно наждак, но без прежней агрессии. В нем звучала усталость вековой пыли. Он положил на стол рядом с блокнотом тонкий планшет. «Но…»

«Но?» – Лиам не отрывал взгляда от города. Внизу, у подножия Башни, виднелись теплицы «Сада» – биокупола, оплетенные струйками Сияния. Рядом – люди, помощники Леи. Они возились с гидропонными установками, проверяли состояние почвы, очищенной от токсинов наноботами и остатков кристаллической скверны. Дальше, на границе видимости, маячили фигуры Стражей Роста. Они не возделывали землю, а копали траншеи, укрепляли баррикады, проверяли остатки тяжелого вооружения, уцелевшего после битвы с «Тишиной» и последующего штурма «Рыцарей Вечного Камня». «Крепость».

«Но Сияние снова дало сбой над сектором Гамма», – продолжил Хранитель, ткнув пальцем с обрубленными ногтями в планшет. «Там скопление кристаллов-гробниц. Старые офисные здания. Свет потускнел, стал… мертвенно-синим. На десять минут. Потом восстановился. Лея говорит – помехи от кристаллических структур. Фоновый резонанс.»

«Резонанс чего?» – спросил Лиам, наконец повернувшись к нему. «Покоя? Или пробуждения?»

Хранитель фыркнул, скрестив руки на груди. Его броня сверкала чистотой, но была потертой, с заплатками. «Черт его знает. Люди нервничают. Видят синий свет над могилами – думают, «Тишина» возвращается. Опять пошли разговоры… убрать их. Раздробить. Сбросить в Разлом.»

«И разбудить то, что внутри? Или высвободить остаточную энергию?» – холодно парировал Лиам. Он постучал костяшками пальцев по саркофагу ноги. Звук был глухим, словно удар по могильной плите. «Это часть города теперь, Ка… Хранитель. Как и этот камень во мне. Как и Он внизу». Он кивнул в сторону, где под слоем руин и новообразованной породы лежал Цветущий Кристалл Торна.

Хранитель поморщился. «Не напоминай. Каждый раз, когда Сияние дергается над кристаллами, у меня спину сводит. И у них тоже». Он кивнул в сторону окна, вниз, к теплицам. «Эльза докладывает – урожай в Гамма-секторе пострадал. Растения вянут. Словно… словно земля отдает последние соки этим проклятым памятникам.»

«Или словно кристаллы их высасывают», – мрачно добавил Лиам. Он встал, опираясь на костыль с мягким наконечником – ходить с саркофагом было неудобно, но возможно. Холод от ноги распространялся выше, проникая в таз, в позвоночник. Постоянный спутник. «Что с Алисой?»

Лицо Хранителя стало еще суровее. «Стабильна. Нестабильна. Как всегда. Лея говорит, цифровой призрак в сети сегодня особенно… дерганный. Мелькает, словно плохая голограмма. Это реакция на вчерашний сбой Сияния.»

Алиса. Ее физическое тело спало в криокапсуле этажом ниже, опутанное сетью трубочек и проводов, подпитываемое Сиянием и коктейлем лекарств. Живое, но пустое. А над капсулой, в проекции, висел ее цифровой двойник – вечно меняющийся калейдоскоп фрагментов: лицо Алисы, искаженное цифровой болью; абстрактные вихри данных; обрывки ее песни; кристаллические структуры; его собственное лицо, увитое золотыми нитями Сияния. Иногда фрагменты собирались во что-то цельное на несколько секунд – достаточно, чтобы посмотреть на него глазами, полными нечеловеческой тоски и обрывков воспоминаний, – прежде чем рассыпаться снова. Собирать ее обратно было равносильно попытке собрать дым. Новая Алиса, если она когда-нибудь возродится, будет нести в себе шрамы этой войны навсегда.

«Я спущусь к ней позже», – сказал Лиам, чувствуя знакомую тяжесть вины. Он втянул ее в самое пекло. Через нее они нанесли удар Торну.

Хранитель кивнул. «Эльза просила тебя зайти в «Сад». Говорит, Кассандра… что-то новое показала». В его голосе прозвучала редкая нотка чего-то, почти похожего на интерес. Кассандра, бывший «живой терминал» Пангеи, ставшая потом пустой оболочкой после битвы с Леей, медленно, мучительно возвращалась к жизни. Словно ребенок. Слова давались с трудом, но ее глаза становились осознаннее с каждым днем. Эльза была ее тенью, ее ангелом-хранителем.

Прежде чем Лиам успел ответить, в воздухе над столом сгустилась струйка золотистого света. Она сформировала не узор, а строгий геометрический значок – символ Леи. Голос раздался не в ушах, а прямо в сознании – многоголосый и спокойный, но с едва уловимой трещиной напряжения:

«Лиам. Хранитель. Нарушена тишина на южном периметре. Сектор «Рынок Памяти». Аномальная биосигнатура. Крупная. Агрессивная. Не соответствует известным мутантным паттернам. Отправляю координаты на планшет Хранителя. Будьте осторожны.»

Значок погас. Хранитель схватил планшет, его единственный глаз загорелся холодным боевым огнем. «Наконец-то! Сидеть в этой Башне – только ржаветь!» Он уже мчался к двери, выдергивая компактный резонансный эмиттер из кобуры на бедре. «Собирайся, Архитектор! Или будешь смотреть, как старики воюют?»

Лиам не колебался. Холод в ноге внезапно усилился, стал почти жгучим. Это был не призыв Покоя. Это было предупреждение. Оно чувствует угрозу, – промелькнула мысль. Кристалл чувствует. Он схватил свой костыль и более мощный эмиттер, висевший на спинке кресла – подарок Лиры после последней стычки. Оружие было тяжелым, неудобным для него, но лучше, чем ничего.

Спуск на лифте занял вечность. Гул моторов смешивался с гулом в ноге, создавая дисгармоничный аккорд тревоги. Башня Наблюдения была не просто штабом. Это был символ нового Новграда – часть «Крепости», возведенной Хранителем на руинах старой цитадели Стражей. Толстые стены, усиленные стальными пластинами и оплетенные золотистыми нитями Сияния, несущего не только свет, но и защитные поля. Но даже здесь, в сердце силы, витал страх. Лиам видел его в глазах тех немногих, кого они встречали в лифте и коридорах – техников, связистов, Стражей. Их взгляды скользили по нему, по костылю, по саркофагу с мерцающим кристаллом вместо ноги. Не благодарность. Не доверие. Настороженность. Страх.