Двери вагонов захлопнулись с оглушительным грохотом, и внутри воцарилась почти полная темнота. Лишь узкие щели между досками пропускали слабые лучи света, которые дробились на лицах людей, застывших в ужасе.

– Мама, мне страшно… – прошептала маленькая девочка, прижимаясь к матери.

– Всё будет хорошо, – ответила женщина, но её голос дрожал. Она знала, что это ложь, но что ещё она могла сказать?

Воздух в вагоне стал густым и тяжёлым. Люди стояли так близко друг к другу, что не могли пошевелиться. Кто-то пытался сесть на пол, но места не хватало. Ноги немели, спина болела, а голова кружилась от духоты.

– Воды… – прошептал старик, сидящий в углу. Его голос был едва слышен, но никто не мог ему помочь. Воды не было.

Через час поезд тронулся. Скрип колёс и стук рельсов заполнили вагон, но это не заглушило звуков плача и стонов. Кто-то начал молиться, шепча слова молитвы на иврите. Другие просто молчали, уставившись в пустоту.

– Я не могу дышать… – крикнул молодой мужчина, пытаясь протиснуться к двери.

– Сиди на месте! – рявкнул кто-то из угла.

Но мужчина не слушал. Он начал толкать людей, пытаясь добраться до щели в двери. Его локти и кулаки били по телам, но никто не сопротивлялся. Все были слишком слабы.

– Пустите меня! – закричал он, но его голос сорвался на хрип.

Внезапно он остановился. Его тело обмякло, и он упал на пол. Люди вокруг попытались отодвинуться, но места не было. Его ноги остались торчать среди толпы, а голова лежала на чьих-то ботинках.

– Он умер… – прошептала женщина, глядя на тело.

Никто не ответил. Смерть стала частью их реальности.

-–

Через три часа

Темнота и духота становились невыносимыми. В вагоне стоял смрад – смесь пота, мочи и рвоты. Кто-то начал терять сознание, но падать было некуда. Люди держали друг друга, чтобы не упасть. У них не было желания и сил ни споротивляться ни пытаться позвать на помощь.

– Воды… – снова прошептал старик. Его голос был слабее, чем раньше.

– Молчи! – крикнул кто-то.

Но старик не мог молчать. Его дыхание стало прерывистым, а глаза закрылись. Через несколько минут он перестал шевелиться.

– Он умер, – сказал кто-то, но это уже никого не удивило.

-–

Через пять часов

Дети перестали плакать. Они сидели на полу, прижавшись к родителям, их глаза были пустыми. Взрослые тоже молчали. Кто-то спал стоя, кто-то бредил от жары и жажды.

– Мы умрём здесь… – прошептала молодая женщина.

– Нет, – ответил её муж, но его голос звучал неуверенно.

Внезапно поезд резко остановился. Люди в вагоне закричали, падая друг на друга.

– Что происходит? – спросил кто-то.

Но ответа не было. Через несколько минут поезд снова тронулся.

-–

Через семь часов

Когда поезд наконец остановился, двери вагонов с грохотом открылись. Ослепительный свет ударил в глаза, и люди зажмурились.

– Выходи! Быстро! – закричали солдаты.

Люди начали выходить, спотыкаясь и падая. Некоторые не могли встать – их тела были слишком слабыми. Солдаты поднимали их ударами прикладов, а некоторых уже укладывала спать выстрелами в голову.

– Вперёд! Не задерживаться!

На платформе стоял запах дыма и гари. Вдалеке виднелись высокие трубы, из которых валил чёрный дым. Люди смотрели на них с ужасом, но солдаты не давали им времени на раздумья.

– Вперёд! В строй!

Их вели к селекции. Кто-то шёл на работу, кто-то – на смерть. Но все они уже были мертвы внутри.

Прибытие в «Новый дом»

После того как всех выгнали на платформу, что звалась “Рампой”, людей выстраивать в ряд и громким Немецким криком было слышно, «Начать процесс»

Немецкий Генерал вышел на платформу с безупречной выправкой, словно он шёл на парад, а не на отбор людей для смерти. Его форма СС – чёрный мундир с серебряными аксельбантами и блестящими пуговицами – сидела на нём идеально, подчёркивая стройную фигуру и широкие плечи. На груди поблёскивали награды, свидетельствующие о его «заслугах» перед рейхом.