Именно в тот момент я понял, что меня обманули. Попытки подойти к охране и узнать, что происходит, сразу ушли из головы… Когда я ходил по улице, легко повернув голову, я увидел, как человек медленно шёл к блокпосту. Однако после того как охрана заметила, что он приближается, они открыли огонь по громкому немецкому крику: «Schießen!» – что можно было уже понять: это значит «Огонь!». Люди даже не отреагировали. Они просто продолжали стоять в очередях за едой и пытались раздобыть всё, что могло облегчить их жизнь здесь.

Я же, находившийся здесь первый день, не общался ни с кем. Я боялся… Боялся до глубины души всей этой суматохи. Я боялся вообще ходить, однако интерес – «А что же там?» – тянул меня за собой.

Я просто шёл и наткнулся на дом, где было написано 10 пунктов… И только 4 пункта я понял

Запрет на образование

Запрет на приближение к забору

Запрет на собрания и организации

Запрет на выход из гетто

Пройдя пару метров, я увидел, как шла колонна из нескольких сотен человек. По бокам, спереди и сзади шли по пять немецких рядовых, ведущих эту толпу и покрикивая грубым немецким голосом:

– Быстрее!

Люди, находившиеся в той колонне, смотрели вниз, не подавая ни единого признака какой-либо эмоции. Они были буквально пустые…

Выйдя за пределы гетто, колонна превратилась в шеренгу. Немецкий генерал с каштановыми волосами, чьи волосы едва шевелилась на сильном ветру, казались париком. Однако мои раздумья прервал резкий крик:

– Огонь!

Толпа, состоявшая из пары сотен человек, упала. Тела остались лежать на асфальте, а рядовые ушли.

Асфальт, на котором стояли заключённые, окрасился в тёмно-красный цвет, а их головы приобрели ещё одно отверстие… Насквозь… Никто не двигался. Даже если кто-то и остался жив, то всё равно был бы мёртв.

Немецкий генерал прокричал во второй раз:

– Быстрый огонь!

Рядовые сделали короткие очереди выстрелов по валявшимся трупам на асфальте. Асфальт, покрытый брызгами крови, приобрёл постоянный цвет крови. Можно было сказать, что я в каком то кошмаре, своём кошмаре.

Но в какой-то момент я почувствовал сзади присутствие. Повернувшись назад, я увидел немецкого рядового…

– «Урод!»

Вскрикнул он на немецком и ударил меня прикладом в лоб.

Я потерял координацию и чуть было не упал. Однако я поднял голову, посмотрел на рядового и, видя его взгляд, который буквально хотел меня убить, расстрелять, зарезать, понял, что это пугало меня больше всего в моей никчёмной жизни.

Я ринулся бежать. Я бежал так быстро, как только мог. Я смешался с толпой уже буквально через четыре метра, и найти меня среди той кучи людей было практически нереально.

Я забежал домой, после чего просто упал на пол и отрубился, будто бы под снотворным. Однако это был всего лишь побочный эффект от сильнейшего удара прикладом мне в голову.

Я проснулся от того, что нацисты забежали в дом и крикнули:

– Steh auf, mach dich bereit, folge mir!

Мой ломаный немецкий примерно понял, что он имел в виду: «Подняться, собраться, идти за мной!»

Идя со своим чемоданом вещей, который, кстати, у меня не забрали, а потом отдали, я увидел несколько тысяч человек, таких же, как и я: пустых, ослабленных голодом и желающих выжить в этом аду. Они шли за своими офицерами.

Дойдя до нужного места, а именно перед огромным поездом с вагонами для скотов мы все остановились. Генерал стоял на импровизированной трибуне, его мундир безупречно сидел на широких плечах. Холодный взгляд скользнул по толпе, собравшейся перед ним. Он поднял руку, требуя тишины, и заговорил чётким, властным голосом:

– Жители гетто! Сегодня начинается новый этап вашей жизни. По приказу рейха вы будете переселены на восток, где вас ждут новые возможности. Там вы сможете жить и работать в более благоприятных условиях. Вам предоставят жильё, еду и всё необходимое для достойной жизни.