Почти вышли к станции. Алиса резко остановилась, чудом избежав столкновения с бегущим позади студентом.

– А помнишь мы смородину тут курили, когда денег на сигареты не нашли?

– Ага. Идиотское было решение.

– Ну, если есть безалкогольное пиво, то и чай курить вполне можно.

– По-моему, мы всё-таки не о здоровье заботились. Помнишь мухло?

– Господи, мне до сих пор плохо от одной мысли.

– Дёшево и сердито: вода, сахар, дрожжи. Тусовка с бюджетом в пятнадцать рублей.

– И даже здесь умудрились накосячить с пропорциями. До сих пор не понимаю, как комендантша нас не спалила.

– Случайности. Череда счастливых случайностей.

Алиса усмехнулась. Фраза прижилась и могла бы претендовать на девиз жизни.

Поворот направо, и уже видно станцию. Подъехала электричка – даже если бежать, не успеешь. До следующей мёрзнуть ещё минут двадцать. Бежавший за ними парень запрыгнул в вагон.

– Весёлое время было.

– А что-то поменялось глобально?

– Не знаю. Взрослую жизнь надо жить. Ещё год, и я уже не студентка.

– Поступай в магистратуру.

– А есть я что буду? Надо искать работу нормальную. Корпорация, офис, много стекла и металла. Вот и кончились сказки. А может, так и не плохо? Живут же люди…

– А тебе оно надо?

– Не знаю. Нас как-то с экскурсией привезли в Москву-Сити. Я тогда сказала подружке, что обязательно работать там буду. Может, это судьба?

Аня не нашла, что ответить. Запрокинула голову, ловя языком киношно-идеальные снежинки.

Глава 3

Утро началось с плесени.

Писк будильника – сегодня мелодия оказалась особенно раздражающей. Десяток жадных глотков из полторашки, стоящей у изголовья. По плану следовал утренний кофе. Вот тут-то и нашлась плесень. В кружке с недопитым чаем.

Уже несколько раз обещала себе не есть за пару дней до отъезда. И дома держать минимум продуктов. Желательно тех, которые переживут и её саму, и наводнение, и ядерный взрыв. Но поездки каждый раз настигали Алису врасплох, и битва за территорию начиналась опять.

Счастливым и непритязательным пользователям пакетиков такие муки незнакомы, но в Алисе где-то затерялись корни английских лордов, поэтому чай она заваривает исключительно настоящий, пьёт его с сугубо гурманским наслаждением и забывает где попало – видимо, в надежде на прислугу. Прислуги почему-то рядом никогда не оказывается.

– Вечная борьба с плесенью – гимн моей бесприютности.

Привычка говорить с собой вслух никаким мнимым аристократизмом на объяснялась, но тоже плотно вошла в жизнь. В детстве над ней кто-то даже пытался смеяться, но не нашёл особого сопротивления и сдулся.

Влезла в растянутую футболку – явно из какого-то лагеря – и шорты, брезгливо подцепила двумя пальцами кружку. Задумчиво потопала на кухню в надежде, что никто из соседок не выбросил её губку для посуды.

Вечно "цветущая" кружка – хаотичность, неустроенность жизни. Несколько раз всполоснуть, атаковать горячей струёй до пузыриков на поверхности, с безнадёжным вздохом брезгливо запустить пальцы в керамическое жерло. Оттереть. Ещё раз всполоснуть в надежде вытравить остатки заразы с гладких стенок. Снова налить кофе, чтобы из-за предрассудков о стерильности отставить и забыть до следующего раза.

К кофе, конечно, необходим бутерброд. Алиса опасливо приоткрыла дверцу холодильника. Ничем подозрительным не пахло, на вид ассоциаций с новой цивилизацией тоже не вызывало – на этот раз, кажется, пронесло. Но пока расслабляться рано. Вся мировая подлость однажды собралась и породила продукты, расцвеченные заразой с дальнего края. Находишь что-то съестное в недрах пустого шкафа или холодильника. Радуешься, словно прошлогодней сотке в пуховике. Отрезаешь, надкусываешь, параллельно убирая обратно в хранилище и краем глаза цепляешься за подозрительную зелень на хлебе. Стоишь потом, думаешь: был бутерброд только с сыром или бонусом затесались грибы? Морщишься, представляя, куда она может прорости дальше. Трясёшь головой. Легкомысленно пожимаешь плечом – всего лишь пенициллин.