– Что будет, если не обжечь его?

– Кувшин останется очень хрупким, не сможет удерживать воду и рассыплется – сказал я, вспоминая свои первые попытки сделать флягу. – Поэтому его необходимо обжечь. В три этапа, если не ошибаюсь: медленный нагрев, доведение до максимальной температуры и постепенное охлаждение.

– То есть ты понимаешь необходимость обжига? – спросил Командир, поставив кувшин на место и взяв в руки рядом стоящую лопату, вокруг которой водили хороводы жуки-чернотелки.

Я смотрел, как он забрасывает в горн верблюжий навоз. Явно не чураясь этого занятия, он выглядел так, будто делал это сотни, если не тысячи раз. Затем он достал из своей бережно перешитой коричневой сумки флакон и вылил его в боковое отверстие печи в форме воронки. Горн начал разгораться.

– Хорошо. Завтра мы приступим ко второму этапу обучения. Надеюсь, ты готов. И ты тоже. – Командир с презрением повернулся к Крейгу. Тот не ответил. Но его взгляд, холодный и настороженный, впился в лицо Командира. Тот не отводил глаз, только слегка наклонил голову, оценивая. Между ними возникло нечто невидимое, но ощутимое, как натянутая струна.

Крейг сложил руки на груди, его пальцы сжались так, что побелели костяшки. Командир, напротив, оставался непоколебимым, но напряжение выдавало положение тела: чуть выпрямленные плечи, едва заметное прищуривание глаз.

Их молчание тянулось, будто проверяя, кто из них сломается первым. Но ни один не двинулся, словно оба ждали подходящего момента.

– Оставь нас, – голос Командира разорвал эту звенящую паузу. Он даже не посмотрел в мою сторону. Только небрежный жест рукой, как будто всё это меня не касалось. Может, так оно и было.

Я шёл, направляясь к библиотеке. На третьем повороте Крейг, нагнал меня, взял за грудки и прижал к стене. – Ты слышал, что он тебе сказал?

– Что начинается второй этап обучения – ответил я огрызнувшись.

– Очнись! – цокнул языком Крейг, и, прежде чем я успел среагировать, его ладонь звонко обожгла мою щёку. – Очнись.

Он чуть наклонился ближе, глядя мне прямо в глаза, и голос его стал тише, почти отчаянным. – Я думаю, тебя убьют. Точно убьют. Обескровят.

Я не ответил, безуспешно пытаясь выбраться. А Крейг, видя мои потуги, усилил натиск. Его тон был одновременно серьёзнейшим и горьким. – Беги, глупец. Беги, пока можешь. Ты ведь не готов. Ты никогда не сможешь дать ему отпор.

Вдруг его рука вжала меня в холодную стену с такой силой, что мне стало трудно дышать. Я почувствовал не столько боль, сколько тяжесть его слов, нависающих надо мной. Он смотрел на меня снизу вверх, но в этом взгляде, полном усталости и горечи, был маленький огонёк сожаления.

– Прости, Бонс, – наконец выдохнул он, отпуская меня с неожиданной мягкостью. Его лицо стало опустошённым. – Не уберёг. – он отвернулся. Всё было сказано.

На следующий день Крейг покинул замок. Это стало полной неожиданностью для меня и для Васкеса, который сильно прикипел к своему новому боевому партнёру. Он расспрашивал меня, не знаю ли я о его планах и что у него случилось. Я не знал. Стоя на стене, рассматривая заросший горизонт в окуляр, и разочарованно поражался тому, как ему это удалось. Целый день я бродил по городу, прямо как в первые дни своего пребывания здесь. И не прельщали меня никакие из нынешних увлечений, тайн, загадок и городских представлений. К вечеру я пришёл в библиотеку и тихонько присел на клисмос[6], не замечая редкие просьбы новичков что-то объяснить.

Командир выбил дверь в библиотеку так, что она отлетела, едва не задев меня. Он подбежал ко мне, ударил меня сандалей под дых, схватил за руку и швырнул в книжную полку. На меня начали падать книги с римкой цифрой “I”.