– А что, если мы просто не скажем им?

– Это невозможно.

– Откуда тебе знать?

– Оттуда же, что и тебе.

Константин остановился в тени лампы, щёлкая крышкой зажигалки. Затем резко развернулся и вышел из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Вернулся в свою жилую комнату. На книжной полке пренебрежительно сдвинул в сторону книгу с заглавием «Устав Жизни», что закрывала шкатулку. Достал старую, чуть ли не древнюю, пачку сигарет. Их уже давно не производили, но для него там всегда находилась парочка, когда всё начиналось снова. Поджёг одну и подошёл к открытому окну. Едкий серый дым распространялся во все стороны, резал глаза и наполнял рот вкусом копоти. Константин прокашлялся, а затем затянулся ещё. И ещё. Воздух подхватывал пепел и уносил его во тьму ночи, перебиваемую где-то вдалеке разноцветными лучами праздника бывших учеников. Он вдохнул финальный смертоносный дым в лёгкие и щелчком пальцев выкинул тлеющую сигарету в бездну.

Чайник стеснительно насвистывал мелодию закипающей жидкости. Мать Алисы сняла его с плиты и разлила содержимое по кружкам всей семьи, собравшейся за утренним столом завтракать. Алиса хмуро ковыряла свою запеканку вилкой, пока её отец читал новостную сводку местной газеты. Такое доброе и светлое утро. На кухне приятно пахло хлебом, и всё вокруг заливалось солнечным светом. Алиса изо всех сил старалась запомнить всё в деталях, активируя каждую клетку своего тела, отвечающую за восприятие мира вокруг. Каждый запах, каждый звук. Она больше не вернётся сюда. Никто не возвращается из Административного Района.

– Чего не ешь, милая? – с улыбкой, будто ничего не случилось, произнесла мать.

– Аппетита нет, ма…

– Так, через десять минут выходим. Ну не хочет она есть, ну и не надо. Думаешь не накормят её там? – Отец отложил газету на угол стола и поднялся.

– Значит, будем прощаться..? – суетливо перебирая полотенце в руках, мать взглянула в глаза отцу Алисы.

Девушка поднялась из-за стола и все трое обнялись, освещённые лучами утреннего солнца, будто получая благословение.

Родители ушли на работу, а Алиса вернулась в свою спальню и села посреди комнаты, осматривая всё вокруг с таким интересом, будто была здесь впервые. Прошёл месяц после распределения. Заслуженный период отдыха между годами учёбы и пожизненной работой. Её родители также не без труда приняли назначение своей дочери. Официально им следовало гордиться ей, ибо никого просто так не отправляли в Административный Район. Это было чрезвычайно почётное распределение. Но человеческие чувства от необходимости расставания на век не могла приглушить даже гордость.

Она не могла взять с собой ничего. Ни одного напоминания о прошлой жизни и своей семье. Так что собираться ей было не к чему. Алиса глубоко вдохнула запах дома, пытаясь запомнить его во всех деталях. Затем поднялась, взяла со стола Бирку и вышла из квартиры.

На улице её уже ждала машина из Администрации. Водитель дождался, пока девушка сядет на заднее сиденье, и тронулся.

Дорога не заняла много времени, по крайней мере по ощущениям. Хоть и мыслей у Алисы во время пути не было совершенно. Они подъехали к главному КПП, водитель показал охране документы, Алиса предъявила Бирку. Охранник сверил данные со своими бумажками и открыл шлагбаум. Алиса наблюдала, как мир постепенно исчезает за высоченными стенами Административного Района. Ещё немного и… Всё. Новая жизнь.

Не предоставив эмоции предвкушения приговора отыграться в её теле по полной, разум мгновенно столкнулся с реальностью, внеся некоторый хаос в ощущениях – мир за забором не выглядел пугающе, что шло вразрез с опасениями Алисы, да и всех жителей города, убеждённых, что хуже этого места не сыскать. Будто реальность фантазии ощущается только до тех пор, пока это лишь фантазия. Сама же реальность отрезвляет и сильно приземляет чувства.