Дракон щерил пасть, а рубиновые глаза сверкали яростью.

Этот мужчина послал в сторону стоящих на коленях небожителей крупный сгусток энергии, напоминающий снежный ком. Кто-то из прислужников рухнул на плиты и забился в конвульсиях, исходя кровавой пеной.

Хун Сянъюнь тряхнул головой, но видение не желало уходить прочь.

Теперь он рассмотрел небожительницу в мужской мантии из лунного шёлка, стоящую на крыше ближайшей пагоды. У её груди зависла небольшая капля, сильно напоминающая расплавленную ртуть. Капля дрожала, увеличивалась в размерах и тянула во все стороны тонкие щупальца.

Когда одно из них пробило грудину женщины и выбралось ниже лопатки, вытащив наружу кусочек залитой кровью плоти, Хун Сянъюнь болезненно вздрогнул — он узнал в небожительнице Ань Син!

Та вдруг покачнулась и словно белоснежная птица, подбитая стрелой охотника, упала с крыши.

— Уважаемый Бог войны! — кто-то настойчиво звал его, по живому выдирая из видения, и чужой голос приносил боль. — Уважаемый Бог войны!

Женская фигура окончательно растаяла, а с нею исчезли все коленопреклонённые близ дворца Юньци младшие небожители.

Хун Сянъюнь недовольно взглянул на склонившегося перед ним прислужника. Тот носил жетон дворца Гуанхуэй.

— Что случилось?

— Супруга Ань попросила найти уважаемого Бога войны, — ответил младший небожитель. — Я бы не посмел беспокоить его по собственной прихоти.

— Хорошо! Можешь возвращаться первым.

Тот поклонился и послушно удалился, напоследок окинув его чуть напряжённым взглядом. Хун Сянъюнь на ощупь поправил мантию, пояс под ней и пригладил волосы. Почему младший небожитель так смотрел? Может, допущен беспорядок в одежде? Не обнаружив ничего неподобающего, он покосился на пустующую террасу дворца Юньци. Привидевшийся на ней мужчина казался очень знакомым. Ну а женщина, сорвавшаяся с крыши, и вовсе походила на Ань Син.

Он не был пугливым или суеверным, но сейчас ему стало не по себе.

Пора возвращаться! С этой мыслью Хун Сянъюнь позволил телу рассыпаться на тысячи искр, что пронеслись над городом, едва не касаясь золочёных крыш, и вновь собрались воедино в павильоне у пруда, где его дожидалась молодая жена.

Ань Син вскочила на ноги, стоило ему принять обычный вид.

— Ты очень бледен, — заметила она, беря за руку.

Хотя намерение супруги было исключительно благим: проверить пульс, обернулось оно вдруг проснувшейся старой болью: тёплые пальцы Ань Син случайно угодили в недавно зарубцевавшиеся раны. И Хун Сянъюнь чем-то выказал себя, хотя точно знал: на его лице не дрогнул ни единый мускул.

— Ранен? — она безошибочно обнаружила источник боли и отвернула рукав мантии, обнажая левую кисть вместе с запястьем.

— Это не стоит твоего внимания, дорогая, — Хун Сянъюнь попытался спрятать пострадавшую руку за спину, но побоялся грубо оттолкнуть супругу — та вцепилась в него, как бдительный пёс, изловивший мелкого воришку.

— Не стоит? — довольно сердито переспросила Ань Син. — Это след от зубов демона! Девятихвостой лисы… — на мгновение её взгляд стал взволнованным, но тонкие пальцы разжались, отпуская его руку на свободу.

Хун Сянъюнь с недовольным видом одёрнул оба рукава, приводя себя в порядок. Меньше всего он хотел пугать любимую женщину. Впрочем, его куда сильнее заинтересовали её познания в медицине, чем мимолётный страх. Только опытный небожитель мог на глаз, без целителя, отличить следы лисьих зубов от любых других укусов.

Ань Син замерла на месте, опустив глаза в пол, как самая благовоспитанная на небесах супруга. Но это совершенно не вязалось с её живым характером! Как если бы колючая роза вдруг превратилась в утончённую и скромную орхидею.