– Товарищ Берия, что это там у вас в Мексике? – спросил с раздражением Сталин, постукивая пальцем по лежавшей на столе записке.

«24 мая 1940 года произведено нападение на дом Троцкого в Мехико. По существу происшедшего нами получено донесение нашего агента:

О нашем несчастье Вы знаете из газет подробно. Пока все люди целы, и часть уехала из страны. Если не будет особых осложнений, через 2—3 недели приступим к исправлению ошибки, т.к. не все резервы исчерпаны. Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по первому Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания.

30 мая. Том».

– Товарищ Сталин, – стоя навытяжку, заговорил Берия. – За операцию на месте отвечал Эйтингон, он же Том. И из-за его безответственности, а может и прямого предательства, операция была сорвана. Его следует срочно отозвать в Москву и судить по всей строгости.

Судоплатов понимал, почему так нервничает Берия. Он хорошо помнил текст телеграммы, написанной лично Меркуловым^>11 и отправленной агенту Тому 11 ноября 1939 года, буквально накануне его отъезда из США в Мексику:

«Имейте в виду, что всякая научно-исследовательская работа, тем более в области сельского хозяйства, требует терпения и умения ожидать результатов. <…> помните, что плод должен быть полностью созревшим. <…> Если нет уверенности, лучше выжидайте полного созревания. <…> Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесете ценный вклад в науку.»

– А какое ваше мнение, таварищ Судоплатов? – Сталин внимательно посмотрел на собеседника.

Тот год, когда Судоплатов впервые побывал в кабинете Сталина, оказался для него весьма непростым. Осенью по обвинению в антисоветском заговоре были арестованы его начальники – Зельман Пассов и Сергей Шпигельглас.

Затем дошла очередь и до Судоплатова. Он был понижен в должности и исключен из ВКП (б). И только благодаря личному вмешательству Берии, ставшему к тому времени наркомом внутренних дел, его восстановили в партии и в должности.

Естественно, Павлу Анатольевичу было не просто вступать в полемику со своим начальником, особенно учитывая участие Берии в его судьбе. Но как профессионал он считал себя обязанным высказать свою точку зрения. Хотя все же не обошлось и без лукавства.

Перед поездкой к Сталину Берия вызвал Судоплатова к себе. Он был взбешен из-за провала операции. От своего подчиненного он потребовал, чтобы в разговоре со Сталиным ни в коем случае не упоминался агент Юсик. Дело в том, что Эйтингоном руководил лично Судоплатов. А вот Григулевича отозвал из Мексики в ноябре 1939 года лично Берия. И сам же его инструктировал. Получалось, что нарком практически вмешался в операцию и вина за провал ложилась в том числе и на него. Еще хорошо, что Григулевичу помог покинуть страну поэт Пабло Неруда^>12, бывший генконсулом Чили в Мексике. Именно поэтому, считал Судоплатов, Берия и требовал, чтобы имя Юсика никак не фигурировало. Только истинная причина была не в этом. Еще в октябре 39-го Берия доложил Сталину, что Троцкого посетил редактор журнала «Лайф» Ноэль Буш, ознакомился с подготавливаемой статьей о Сталине, остался весьма доволен и заплатил за нее аванс 2000 долларов^>13.

– Это сколько же в рублях? – спросил тогда Сталин.

– Сто шесть тысяч, товарищ Сталин.

– Надо же! Почти в сто раз больше моей зарплаты^>14. Да, дорого им обходятся наши предатели.

Также Берия сообщил, что Троцкий готовит статью о смерти Ленина, и обещал представить какие-то важные документы.

– Нужно действовать незамедлительно, – жестко заметил Сталин.