Бунт был сладок. Сладок, как краденое варенье в детстве, как первая прогулка без разрешения, как тот безумный момент, когда плюёшь на всё и просто живёшь, расправив крылья.

Валя вытянулась в кресле, закинула руки за голову и довольно улыбнулась потолку. Оттуда на неё уныло смотрела старая вентиляционная решётка, которая, казалось, тоже понемногу понимала, что сегодня офис живёт по новым законам.

Кляпа в панике носилась по голове, гремела виртуальными кастрюлями и требовала вернуть всё взад, спасти миссию, подчиниться плану! Но Валя больше не собиралась слушать её.

Весь мир наконец—то превратился для Валентины в одну большую сцену для абсурдного спектакля, где не она – кукла в чужой пьесе, а сама кукловод. И пусть даже за кулисами готовили санитаров с уколами, а Жука уже строчила отчёт о полной провальной миссии – Валя теперь играла по своим правилам.

И плевать, сколько потом будет штрафов, криков и угроз. Хуже, чем было, уже не станет. А значит – можно наслаждаться.

К обеду офис окончательно погрузился в странную атмосферу. Казалось, невидимый пар из абсурда и лёгкого ужаса повис в воздухе, пропитал каждую клавиатуру, каждый стаканчик с кофе, каждый уголок стола. Сотрудники ходили на цыпочках, переглядывались, перешёптывались, словно ожидали, что из—под потолка в любой момент выпадет ещё какая—нибудь бредовая пакость – например, армия тараканов в галстуках или дирижабль с надписью «Всё кончено».

Валя же сидела за столом, поглаживая мышку, как злодей в трёхкопеечном фильме ласкает белую кошку, и строила великий план следующей выходки.

В голове Кляпа уже не шептала и не фыркала, а натурально стонала, как прокуренная продавщица с базара после трёх смен подряд. Но Валю это лишь радовало. В её груди разгоралось чувство настоящего триумфа. Победного, сладкого, безумного.

Когда наступила середина дня и большинство сотрудников вернулось в офис после обеда – сонные, измученные и мечтающие только о вечере, – Валя поняла: звёздный час настал.

Она неспешно встала из—за стола. Потянулась, как кошка, наполовину прикрыв глаза. Пару раз покачнулась на месте, создавая иллюзию лёгкого помутнения рассудка, а затем, без лишних колебаний, уверенно залезла прямо на свой рабочий стол. Скрип кресла, шорох бумаг и дребезжащий звон кофейной ложечки, свалившейся на пол, сопровождали её восхождение, как фанфары очень бедной оперы.

Весь офис вцепился в эту картину глазами. Даже самые стойкие, кто ещё пытался в глубине души оправдывать Валю синдромом понедельника или последствиями плохой еды в столовой, наконец поняли: сегодня будет нечто.

Валя взмахнула рукой, словно зазывала невидимую публику, и, вдохновлённая внутренней бурей, громогласно провозгласила:

– Всё это правда! Они среди нас! В моей голове живёт пришелец по имени Кляпа, и она требует, чтобы я плодилась с вами, офисные самцы! Бегите, мужчины! Я опасна!

Последние слова Валя произнесла особенно звонко, отчеканив каждую букву, словно бросала в толпу боевые гранаты. Мир застыл.

Первыми среагировали бухгалтеры. Одна, дрожащими руками, попыталась спрятаться за монитором, словно плоский экран спасёт её от плотоядного инопланетного зачатия. Вторая бухгалтера, судорожно охая, полезла под стол, сбивая при этом стул, мусорное ведро и случайного мимо проходящего юриста, который не успел увернуться.

Кто—то в отделе маркетинга громко заорал: «БЕГИТЕ!» – и зачем—то бросился в туалет, хлопая дверьми, будто за ним гналась вся вселенская армия Кляп.

На ресепшене девочка—диспетчер всхлипнула и, дрожащими пальцами, начала набирать номер охраны. Впрочем, из—за дрожи попала вместо девятки на шестерку, затем на звёздочку, а потом вообще начала по привычке перезванивать маме.