Пара особо отчаянных сотрудников уже снимала происходящее на телефоны, тихо приговаривая:

– Если нас завтра уволят, хотя бы ТикТок взорвём…

Валя стояла на столе, как королева безумия, и с улыбкой Будды взирала на свою трепещущую паству. Она чувствовала себя настолько счастливой, что могла бы прямо здесь пуститься в пляс или запеть гимн космической эры. Но она сдержалась. Истинный артист всегда знает, когда вовремя остановиться, чтобы эффект был максимальным.

Кляпа в голове заскулила, попыталась забиться в дальний угол сознания, жалобно постанывая, словно кошка, которую позвали в ванную. Никакой привычной ехидности, никаких колкостей. Только страх. Только паника. И это было прекрасно.

Валя смотрела на своих коллег, шарахающихся в разные стороны, и чувствовала такую лёгкость, такую победу, что казалось: если сейчас подпрыгнуть, то можно взлететь, как воздушный шарик с дырявой латкой. Её душа парила над офисом, над этими бедными людьми, над унылыми столами и потрёпанными шторами.

Она наслаждалась каждой секундой.

Мир вокруг рушился, репутация трещала, но Валя стояла посреди всего этого безумия и знала: впервые за долгое время это было её собственное решение. Её бунт. Её свобода.

А офис тем временем превращался в маленький хаос. Кто—то в панике кричал:

– Закройте окна! Они могут ворваться!

Кто—то пытался колотить шваброй по потолку, подозревая там антенны для гипнотического управления. Кто—то организовал оборону за шкафами, начав сооружать баррикаду из архивных папок.

Одна из девушек из юридического отдела, вечно спокойная, как каменный истукан, теперь бегала между столами, размахивая подносом от кофемашины и выкрикивая странные заклинания против пришельцев.

Валя наблюдала за этим с изумлённым восторгом и чувствовала себя настоящей звездой собственного сумасшедшего шоу.

В голове, где недавно хозяйничала Кляпа, теперь царила странная тишина. Ни злорадства, ни приказов. Только меланхоличный вздох, словно капитуляция.

И эта тишина была лучше любых фанфар.

Разрушительная энергия Валентины ещё вибрировала в воздухе, когда по офису прокатился тихий, но отчётливый шёпот, словно пронёсся северный ветер перемен:

– Сергей Валентинович вызывает…

Эти слова несли в себе ледяной ужас и странное облегчение одновременно. Кто—то выдохнул с облегчением:

– Хоть кто—то попытается остановить эту вакханалию…

Кто—то шепнул:

– Всё, теперь её точно заберут…

Кто—то тайно скрестил пальцы за спиной, загадывая, чтобы всё это оказалось вирусной рекламой нового антистресса.

А Валя? Валя встала с чувством торжественного спокойствия, словно её приглашали не к начальству, а на вручение международной премии в номинации «Самая психованная корпоративная революция года».

Шла она медленно, размеренно, покачивая бёдрами в такт внутреннему маршу победителей. По дороге поправила волосы, взъерошив их ещё больше, чтобы производить впечатление особенно колоритного героя межпланетной войны.

Дверь в кабинет Сергея Валентиновича открылась с предательским скрипом, словно сама боялась, что сейчас за ней начнётся нечто непоправимое.

Шеф сидел за огромным столом, который всегда казался ему неприступной крепостью. Но сегодня даже эта крепость выглядела осаждённой. Сергей Валентинович нервно постукивал пальцами по крышке стола, а на лице его царила смесь раздражения, страха и глубокой внутренней молитвы о спасении всего офиса от безумия.

Он поднял взгляд, в котором отважная строгость тщетно пыталась скрыть звериный ужас.

– Валентина… – начал он осторожно, будто разговаривал с тигром, забывшим про обед. – Вы в порядке?

Валя спокойно присела на краешек стула, склонила голову набок, улыбнулась так, как улыбаются герои фильмов ужасов в последние три минуты до финальной резни, и очень серьёзно ответила: