Кляксы и пятна Евгений Айдин
Все персонажи и события вымышлены, все совпадения с реальными людьми случайны, данный текст является исключительно фантазией автора.
© Айдин Е.В., 2023
© «Пробел-2000», 2023
Начало с конца (вместо введения)
Кляксы и пятна
…Любой незнакомый перекресток будто сталкивает лбами страхи, тревоги, идеи, мечты. И каждый светофор выражает готовность подмигнуть зеленым…
Водитель грузовика заботливо поинтересовался:
– Времени у тебя явно навалом. А деньги есть?
– Деньги и время, – говорю, – как полночь и полдень.
Захлопнув дверцу, я огляделся. За метрическим рядом фонарей поблескивало крошечное здание. Фасад его сверкал надписью «Hotel». Я мысленно добавил: «Но не смог».
За стойкой рецепции сидела некрасивая женщина средних лет. Над пышной асимметричной грудью болтался рукописный бейджик. Я сказал:
– Инесса – какое красивое имя…
– Воду нужно экономить, – отвечает. – И съехать до двенадцати. Кухня закрывается через полчаса.
И эти полчаса я провел под контрастным душем. Никак не удавалось смыть зудящую дорожную усталость.
– Несу сэндвич, – послышалось за дверью. – У вас открыто.
Не обнаружив полотенца, я спешно прикрылся мочалкой.
– За еду оплата сразу, – сказала Инесса, не реагируя на воцарившийся конфуз.
Осмысливать эту неловкость было поздно. Я дотянулся из душевой до джинсов, окончательно выступив за порог приличия. Извлек бумажник. Расплатился.
– С вами все в порядке? – Спрашивает. – Вы бледный.
– Внешность обманчива. Сердце и душа у меня черного парня из Чикаго.
Обесцвеченное скукой лицо Инессы выразило подобие интереса и глубокое замешательство.
Утром она автоматически уточнит, всем ли доволен гость. Я подумаю: «Краем глаза видел войну. Для меня и помыться – счастье».
Итак, ясный контур гостиничного номера. Экран ноутбука светится беспорядочными набросками прозы, концертными фотографиями, интимными посланиями бывших. На фоне старых обоев чернеет силуэт электрогитары. Я мысленно поблагодарил ее за учтивое молчание. Стои́т, думаю, как памятник юношеских надежд…
Дальше – тронутая бутылка виски. Свидетельница прострации. Добравшись до фотографий бывшей жены, я снова выпил из жалости к себе.
За пыльным квадратом окна – пустотелая ночь. Гулкий свист одиноких автомобилей нарушал спокойствие луж. Лимон луны доедало облако. Жадные фонари нехотя рассеивали холодный свет, отражаясь в мокром асфальте испорченной акварелью. Из этих блеклых подвешенных лампочек выплывали образы, лица и события… Угрюмая моя память… Душа в синяках… Мозг воспален…
А мозг уже не первый год работает, как завод по переработке ностальгии в литературу. И каждые два месяца я анонсирую скорую публикацию какой-нибудь истории.
Банальные метафоры суетятся внутри, как кучка малолетних беспризорников. Схватил одну – остальные разбежались. Этот процесс бесконечен. Связующими с реальностью звеньями остаются только выпившие девушки в барах…
Тяга к перу – отличная возможность оправдать свои пороки замыслами с философским прищуром.
Кажется, открывается слишком много избитых тем. Витиеватую тропинку самоанализа лучше обойти стороной…
Забегая вперед скажу, что половина моих персонажей – это маргинальные творческие засранцы и энтузиасты захолустного нонконформизма. Я люблю это общество за его незамутненное сознание. Остальные действующие лица – женщины. Тут все очевидно.
Даже какой-то случайной и нелепой Инессе удалось вывести себя на эти страницы:
– Я могу забрать посуду? – послышалось за дверью после тяжелого размеренного стука.
– Самое время, – говорю шепотом.
В час ночи лицо Инессы преобразилось обильной косметикой. На память она распространяла приторный шлейф дешевой реплики духов «Монталь». Изображала приветливую улыбку. Все-таки, думаю, женское притворство – это феномен.
Поблагодарив за сервис, я бегло закрылся на щеколду. Открыл форточку в надежде выветрить устоявшийся запах. Закурил. Задумался…
Куда привели годы неукротимого тщеславия? Вряд ли мечтал об этой гостинице, выпрашивая у родителей первую гитару…
И чем я могу документально подтвердить свою причастность к творческой среде? (Запои не в счет.)
С этими мыслями я провалился в какой-то сумбурный сон.
Наутро Инесса спросила:
– Вы всем довольны?
– Нет, – отвечаю.
– Простите?
– Метеорологические условия не очень. Кажется, будет дождик…
– Мы исправимся, – бездумно ответила она.
Одиночество этой девушки задержало меня на мгновение.
– А вы всем довольны, Инесса? – спрашиваю.
– В каком смысле?
– Ну, например, вы видели меня голым. Хотелось бы уточнить, все ли вам понравилось?
Она раскраснелась. Я ушел.
До крымского моста оставалось километров пять. Я предчувствовал, как рассеется тревога первой главы среди моря и гор… Представлял, как соберу в целостную картину хаотичную, как дождевые капли, жизнь…
Остановилась пыльная «шкода». Молчаливость водителя я отметил, как хорошее начало дня.
Он разве что сказал:
– Ты выглядишь, как американский бездомный. Откуда взялся такой?
– Коренной ростовчанин, – соврал я.
В памяти сами собой всплыли довоенными фотоснимками золотой оперный певец, терриконы, фабричные трубы и посадочная площадка тарелки стадиона…
Как бы хотелось думать, что вены моих дорог всегда тянутся к сердечной мышце проклятого мира – родному Донецку!
Изучая степной пейзаж, я снова погрузился в размышления. Оказалось, мое главное творческое достижение – скромный томик стихотворений. Точнее, песенных текстов…
И каждое приключение рифм таит в себе прозаичную историю. За мюзиклами подземельных сцен – полоумные таланты и опустившиеся непризнанные гении. За драматургией барных стоек – привычка. За мечтой – действительность.
Все причастные к этому миру знают, что декорации к песням о любви скрывают в гримерной малолетнюю минетчицу и пожилого гитариста…
Стоит ли думать, сколько битых бутылок на дне под живописным течением реки?
Думаю, закономерно озаглавить этот сборник откровений названием одной из песен. Соответственно, глав.
«Празднично» – слишком напоминает Хемингуэя. «Я ухожу живым» – слишком надменно. «Кроме стекла» – слишком загадочно. Остановился на страничке с «Кляксами». Достаточно всеобъемлющий блюз. Есть характер, мужество, дисторшн. Ладно…
Чувствую, в intro затянулась импровизация. Пора бы уже перейти к программе концерта.
1. Я ухожу живым
(Лицемерный пишущий человек. Элементы эротики. И чужая куртка)
Я был женат один раз. Разводился значительно чаще. Это разъясняется просто – жена ко мне возвращалась.
Интересно, если брак был гражданский, какое применить прилагательное к слову развод? Житейский? Ладно…
Как-то раз Юля выдавливала прыщ на моей ягодице. И вдруг сказала:
– Алехин, терпи. Это – месть. За жизнь в лотерее.
– Поясни, – взмолился я.
– Кофе в постель – выиграла. Исчез на неделю – проиграла.
– Матрешка, ты снова прибавила три дня…
Следует озвучить несколько откровений. Я избегаю любых забот и разговоров. Особенно ненавижу беседы о политике и отношениях полов. Это как китайская пытка водой…
К тому же, я забываю платить за интернет. Ем в дешевых забегаловках. Однажды наутро после вечеринки какая-то сучка написала зеленкой у меня на лбу всеобъемлющее ругательство из трех букв. Без тени смущения я отправился в магазин за сигаретами…
Существенны ли в портрете десятка полтора татуировок, худощавость, длинный нос и тертые джинсы? Думаю, нет. Лучше поделюсь своим философским кредо: «Слово преобладает над делом – пиши книги. Шизофрения преобладает над целью – играй на гитаре. Член устойчивее гармонии мира – значит носки можно сменить и завтра».
Еще я твердо знаю, что умею любить. Особенно сильно – в моменты расставаний. И особенно – жену.
И когда, интересно, эта миниатюрная смешливая кокетка стала такой злопамятной?..
Юля, завершив экзекуцию, сказала:
– Помнишь, три недели назад? В субботу…
– Фантастическая у тебя способность загонять меня в угол. Конечно, не помню.
– Я не кончила.
– Я вас понял, капитан!
Тут реабилитироваться легко. Я опустил штаны до колен и развел руки в стороны.
– Мне пора на ногти, – сказала жена, издевательски ухмыляясь. – И вряд ли я вернусь в твою квартиру.
– Прощальный секс под «Stones» на виниле?
