Чистюля. Я помню.

Взглядом обвожу привычную гостиную. Что я хочу здесь увидеть? Следы другой любовницы?

Снимаю куртку, бомбер. Разуваюсь.

Пол у зверя теплый, но только сейчас это отмечаю. Когда Демида нет поблизости, обращаешь внимание на то, что находится вокруг. А когда он рядом, – только на свои ощущения.

Выпила бы бокал вина. С камином и таким видом из окна не налить себе двести спасительных миллилитров – чистое преступление против всего женского населения.

– Тебе полюбилось это место? – вибрирующий голос за спиной вызывает привычное натяжение мышц во всем теле.

Окно, вид на Москву, набережная, индиговое небо… И я со зверем.

Дыхание касается основания шеи. Туда, где чуть раньше приземлился его первый нежный поцелуй.

Это выбивает из накатанной колеи, и я не знаю, как мне действовать. Как мне показать, что и впрямь хочу больше нежности, больше ласки?

– Я могу тоже сходить в душ? – спрашиваю, как только повернулась и посмотрела в его искрящиеся желтым глаза.

Дыхание с рокотом прокатывается в грудной клетке и врезается, как стрела, в сердце.

– Конечно. Гостевой халат висит на вешалке.

Гостевой халат…

Бьет по самолюбию. Или я чего-то другого ожидала от Исхакова?

– А есть что-то более… домашнее? – облизав губы, говорю.

Демид прищуривается. Его фирменная ухмылка навсегда отпечаталась на моей сетчатке. И в этом домашнем костюме, с влажными волосами на голове он выглядит, как черт. Сексуальный, возбужденный и дикий.

– Можешь выйти ко мне голой.

Искахов двумя пальцами цепляет мой подбородок. Он чувствует, как я сглотнула и вновь растягивает губы в самодовольной улыбке. Ему нравится чувствовать мое волнение и смущение.

Он чуть наклоняется и добавляет уже на ухо:

– Так даже будет лучше, Маша.

Трусливо сбегаю в душ и плотно закрываю за собой дверь. Хотя, если Демид захочет войти ко мне, ему ничего не помешает.

Но мужчина дает мне насладиться одиночеством эти минуты.

Халат я надевать не захотела. Бунт. Но и голой выходить тоже не спешу. Мне хочется его поразить. Не знаю, откуда взялась эта идея, но желание увидеть искры удивления в его глазах затмевает страх перед Исхаковым.

И выйдя из ванной, нахожу рубашку зверя, в которой он сегодня был. Она небрежно скинута на мягкий стул.

Подумав несколько секунд и хитро улыбнувшись, накидываю на себя ткань, которая пахнет Демидом. Его дорогой, как крыло самолета, парфюм, кожа и запах страсти.

– Извини, халат не нашла.

Выхожу из спальни. Демид стоит на моем месте. В его руках телефон, и Исхаков с кем-то переписывается. Мужские, красивые пальцы быстро набирают текст. Становится очень любопытно, кому он пишет там свои тексты? В такое-то время?

Вот блин, это… это ревность?

– Но ты вышла из положения, я смотрю. Смело.

На его лице ни тени улыбки, ни смешинки. Даже привычного азарта нет. Тут же жалею о своем поспешном решении. Я иду семимильными шагами к цели, и вот-вот могу быть выкинута из его квартиры за… самоволие.

– Не люблю, когда трогают мои вещи, Маша. И я тебе это уже говорил.

Разряд смертельного тока прокалывает стопы, икры, движется к бедрам. Охватывает ужас и паника.

Какая же я дура!

– Снимай рубашку.

Ток идет вверх. Живот напряжен и превращается в твердый комок, грудь сцеплена жесткими прутьями, шея стала несгибаемой и неповоротливой.

– Подойди и сам ее с меня сними, – шепчу беззвучно.

Воздух пропитывается нашим общим напряжением, и я забываю дышать.

Демид ступает тихо, словно вышел на охоту. Ни звука не раздается. Я слышу гул моего маленького сердца в ушах, а ребра распирает от этих ударов.

Его пальцы ловко освобождают пуговицы из петель. А потом тыльной стороной ладони он проводит линию от впадинки между ключиц до пупка. Втягиваю в себя мышцы живот и грудь.