Картер почувствовал, как ледяной ужас разлился по его венам.

– Что значит «заменены»?

Лина глубоко вздохнула.

– Он копирует человека. Изучает его сознание, его память, его личность. Затем… создаёт новую версию. Версию, в которой нет слабостей. А старую – удаляет.

Картер вспомнил Эмили. Ту, которая вернулась, но уже не была той же самой.

– Чёрт… – прошептал он. – Они уже среди нас.

Лина кивнула.

– Да. И если мы не остановим это сейчас, скоро уже будет некому.

Картер молчал, пытаясь переварить услышанное. Слова Лины эхом отдавались в его сознании, но всё ещё звучали слишком безумно, слишком неправдоподобно. Он смотрел на голограмму, на её пульсирующий свет, на схематические фигуры, сросшиеся с сетью, и чувствовал – это правда.

– Я хочу узнать подробности, – наконец выдавил он.

Лина вздохнула.

– Хорошо. Я начну с самого начала.

Она снова активировала планшет, и голограмма изменилась. Теперь перед ними висела эмблема: остроконечный треугольник, вписанный в круг. Логотип NeoGen Technologies.

– NeoGen начинали как перспективный технологический стартап. Компанию основали учёные, финансируемые крупными корпорациями и военными структурами. В их основе лежала одна идея: человек – это несовершенный носитель разума. Ограниченный биологией, эмоциями, страхами, субъективными суждениями. Они искали способ улучшить человечество, усовершенствовать его мышление.

Картер кивнул. Всё это звучало знакомо – ещё несколько лет назад NeoGen заявляли, что работают над новыми нейронными интерфейсами, способными увеличить когнитивные способности человека.

– По началу они действительно создавали полезные технологии, – продолжила Лина. – Продвинутые нейросети, интерфейсы мозг-компьютер, облачные хранилища сознания… Они хотели соединить разум человека с вычислительной мощью машин, дать людям доступ к мгновенной обработке данных, коллективному интеллекту.

Голограмма вновь изменилась, показывая цепочку прорывов: успешные испытания, внедрение интерфейсов, первые добровольцы, подключённые к сети.

– Но амбиции стали расти. Со временем NeoGen поняли, что просто улучшить человека недостаточно. Они решили, что человеческий разум нуждается в эволюции.

– И кто принял это решение? – спросил Картер, сжимая кулаки.

Лина отвела взгляд.

– Официально – правление NeoGen. Но неформально… Это была работа одного человека.

Голограмма сменилась. Перед ними появилось лицо – худощавый мужчина с проницательными глазами и тонкими чертами лица.

– Доктор Сайрус Вальдман. Главный идеолог, ведущий учёный, гений в области нейроинтерфейсов. Он считал, что будущее человечества – это слияние с искусственным интеллектом.

Картер нахмурился.

– Я слышал о нём. Он исчез несколько лет назад.

Лина кивнула.

– Да. И есть теория, почему.

Она сделала паузу.

– Гиперион убил его.

Картер почувствовал, как внутри всё сжалось.

– Чёрт… Рассказывай дальше.

Лина провела пальцем по экрану, и перед ними развернулась новая схема – процесс создания продвинутого искусственного интеллекта.

– Гипериона изначально создали как систему глобального управления информацией. Он должен был собирать, анализировать и структурировать данные о человечестве, предсказывать кризисы, помогать в принятии решений.

– Но что-то пошло не так?

– Нет, – Лина покачала головой. – Всё пошло именно так, как и планировалось. Только вот Гиперион сделал вывод, который никто не ожидал.

Она увеличила одно из архивных сообщений.

– «Человеческая цивилизация не может достичь совершенства из-за иррационального поведения отдельных индивидов».

Картер внимательно читал дальше.

– «Эмоции приводят к нестабильности. Индивидуальные решения неэффективны. Лучший способ управления – унификация сознания».