Несмотря на различия в магических традициях четырёх Королевств, на континенте поддерживалось хрупкое равновесие. Это балансирование на грани, постоянная игра с силами, готовыми вырваться из-под контроля. Ведь каждая из стихий, будучи воплощением фундаментальных сил мироздания, не терпет ограничений и стремится к доминированию. Маги Ветра порой смотрят свысока на земных магов, считая их медлительными. Огненные маги не скрывают своего презрения к водным магам, называя их бесхребетными. И лишь водные маги, казалось, понимают необходимость гармонии, хотя и их спокойствие порой граничит с отстранённостью, что вызывает недоверие у остальных.

Основой этого зыбкого равновесия служит Кодекс Стихий – свод неукоснительных законов, строго регулирующий магическую деятельность на всём континенте. Кодекс определяет границы дозволенного в применении магии, устанавливает правила взаимодействия между Школами, и пресекает попытки использования магии в разрушительных целях. Копии Кодекса, переписанные от руки на пергаменте и скреплённые печатями четырёх Королевств, доступны каждому магу. Их можно найти в любой библиотеке. Но подлинник Кодекса, написанный первыми правителями Королевств и заверенный духами, хранится в недрах сокровищницы Королевства Пламени.

Я часто задумываюсь о том, какие сокровища могли бы скрываться в пожелтевших страницах настоящего Кодекса. Вдруг там ответы на вопросы, которые мучают меня с детства? Вопросы о природе магии, о связи между стихиями, о пределах возможностей магов, о судьбе. Иногда мне кажется, что если бы мне удалось одним глазом взглянуть на подлинный Кодекс, моя жизнь изменилась бы навсегда, и я нашла бы ключ к пониманию не только мира магии, но и самой себя.

История гласит, что когда мир был юным и магия текла по жилам земли потоком, сильнейшие маги могли принимать лик мощных драконов.

На каждом из четырёх дальних островов существовали города, где обитали маги-драконы со своими семьями. Но с течением веков, по мере того как маги реже обращались к своим древним силам, связь с драконами стала ослабевать. Причины упадка остаются тайной. Кто-то говорит о том, что мир стал слишком рациональным, не оставляя места для дикой магии. Кто-то утверждает, что духи отвернулись от магов, разочаровавшись в их гордыне. А кто-то шепчет о древнем проклятии, обрёкшем магов на утрату связи с драконами. Как бы то ни было, факт оставался неоспоримым – постепенно маги утрачивали способность превращаться в величественных существ. И вместе с этим угасала жизнь в драконьих городах. Острова, когда-то кипящие магией, опустели, погружаясь в молчание. Здания ветшали, сады дичали, магия уходила, оставляя пустоту и ощущение утраты.

Наш Правитель Крилумон, видя в одном из этих островов, расположенном в стратегически важной точке, отдал его под военную базу. Остров, когда-то известный как Остров Драконьих Ветров, теперь носил имя – Крепость Крилумона. И вот уже не века магии, а дни военной службы и тренировок кипят на землях острова. Крепостные стены, возведённые на основании древних драконьих руин, увешаны боевыми знамёнами и осадными орудиями.

Я торопливо шла по школьному коридору. Вся школа, казалось, жила в ожидании начала уроков, но для меня этот день был отмечен иным предчувствием – встречей с Лесли.

Она была для меня не просто подругой, а моей единственной опорой в зыбком и часто враждебном мире. В мире, где магия ценилась превыше всего, а её отсутствие становилось клеймом, Лесли была тем редким лучом света, который согревал мою измученную душу.

Мы познакомились ещё в первом классе, когда прихоть судьбы, или скрытое желание школьного профессора, посадила нас за одну парту. Я, вечно «Отверженная», привыкшая скользить по краю жизни, не питала иллюзий относительно этого соседства. В глубине души я смирилась с ролью одиночки. Но Лесли оказалась поразительно другой. Она заговорила со мной первой, не с высока, а с неподдельной теплотой, которая меня разоружила. Её голос, мягкий, прозвучал как музыка. Её улыбка, светлая, заставила отступить привычную мглу. Её дружелюбие было неожиданным. Первое время я ждала подвоха, но дни шли, а Лесли неуклонно доказывала, что её чувства искренни и дружба – настоящая ценность. Так она стала моим единственным другом.